Просто неотразима

Фитч Ванесса

Между тем Ланс безжалостно продолжал спрашивать:

— И что дальше?

— Ничего! — враждебно отрезала она, забывая, что разговаривает с преподавателем. — Все равно у меня ничего не выйдет.

— Хотите сдаться? На вас это не похоже, — спокойно заметил Ланс. — А я уже собирался договориться с машинисткой.

— Не понимаю.

— Вы диктуете, она печатает.

— О... — Джин была поражена. Такой выход ей не предлагал ни один преподаватель.

— Сейчас мы с вами пойдем к

машинистке и условимся с ней.

— Сейчас?

Лицо Джин вытянулось.

— Ну да. А что, есть возражения?

Джин взглянула на часы.

— Я уже должна быть в другом месте.

Ланс слегка рассердился.

— Неужели это более важно?

Джин, конечно, понимала, что ей выпал шанс, но решила отказаться.

— Да, — как бы извиняясь, произнесла она.

— Беговая дорожка, полагаю? — Девушка покачала головой. — В таком случае, парень?

Джин не сразу поняла, что он имеет в виду, но потом вновь отрицательно мотнула головой.

— Я ни с кем не встречаюсь.

— Вы ни с кем не встречаетесь?

Казалось, его это позабавило.

Джин даже не заметила, как заняла оборонительную позицию.

— Это вас удивляет?

— Нет, — просто ответил Ланс. — По правде говоря, я и сам уже давно ни с кем не встречался.

Диллон улыбнулся, но на нее эта попытка смягчить общение не произвела впечатления. Ей казалось, что профессор смеется над ней.

— Я должна идти, — сказала она и, не дожидаясь разрешения, вышла.

— Милая, с тобой все в порядке? — спросил Джим, хозяин ресторана, когда Джин вбежала взволнованная и раскрасневшаяся.

— Извини за опоздание. Я все сделаю.

Джин ничего не стала объяснять. Она училась и работала, и порой это было трудно совмещать.

— Не волнуйся, девочка, — успокоила ее Лорел, официантка из ее смены. — Он уже и так заработал достаточно денег, — продолжала она, имея в виду хозяина. — Моя дочка родила сына. Назвали Клайд. Тебе нравится?

— Замечательно, — улыбнулась Джин. — Как они оба себя чувствуют?

— Просто чудесно. У меня уже есть фотографии.

— Было бы интересно посмотреть.

Лорел начала рыться в карманах униформы, но прежде чем смогла что-нибудь достать оттуда, Джим прервал ее:

— Позже. А сейчас нашей новоиспеченной бабушке лучше размять косточки и принять заказ у тех господ.

— Ну и зануда! — откликнулась Лорел кокетливо. Ей было только сорок, и к тому же она любила сбрасывать лет пять. — Увидимся позже, девочка.

— Да уж, теперь она от тебя не отстанет, — усмехнулся Джим.

Джин улыбнулась им обоим и пошла переодеваться. До переезда в Штаты она никогда не работала официанткой, и Джим поначалу категорически отказывался принять ее,

но со временем она зарекомендовала себя с лучшей стороны.

Она жила, по предложению Джима, в маленькой квартирке над рестораном. И хотя колледж находился в другом конце города, Джин была рада и этому.

— Молодец! Ты хорошо поработала сегодня, — сказал Джим в конце вечера.

— Спасибо.

Джин, попрощавшись, выбежала на улицу.

Она завернула за угол и быстро поднялась в свою квартирку. Это было не самое комфортабельное жилье: маленькая комната, совмещенный туалет, где вечно все протекало. Джин была в ужасе, когда впервые увидела эти «апартаменты», но со временем привыкла.

Обычно она засыпала, едва голова касалась подушки. Но в этот вечер сон не шел к ней. И все из-за Ланса Диллона. Казалось бы, ей стоило испытывать благодарность к тому, кто понял, как бывает стыдно за свою неполноценность. Но почему-то она только злилась на него.

Джин вспомнила студентов, толпившихся вокруг стола Диллона во время перерыва. Она не хотела быть похожей на них, не хотела оказаться в числе любимчиков профессора, она вообще не хотела ничего. По крайней мере, так ей казалось.

Никогда Джин не жалела себя и тем более не позволяла это делать другим. Но ощущение постоянной обиды редко покидало ее.

После несчастного случая ее отец не смог продолжить спортивную карьеру. А после того, как умерла мать Джин, он и вовсе отошел от дел.

Девушка не могла вспомнить, когда он начал пить. Напившись, отец становился сентиментальным, вспоминал прошлое, планы и несбывшиеся мечты.

Одну его мечту Джин обещала воплотить в жизнь. Она твердо решила выиграть медаль. И не какую-нибудь, а олимпийское золото.

Эта мечта помогала Джин преодолевать одиночество и обиды. И когда дети ее возраста слушали на ночь сказки, она ловила каждое слово отца о соревнованиях.

Джин с детства занималась бегом и не бросила его, даже когда, отвратительно закончив школу, устроилась работать на фабрику. Она вступила в местный клуб бегунов, где и выиграла свою первую медаль.

Отец, безусловно, был очень горд успехом дочери. Неделю он праздновал, а потом очутился в больничной палате. Такое случилось не в первый раз, но, увы, в последний. Из больницы отец уже не вышел.

В наследство от него Джин осталась лишь мечта. Но она делала девушку сильной, и никто не мог свернуть ее с избранного пути.

Не успела Джин уснуть, как уже бежала во сне по знакомой дорожке, наматывая круги. Ее душа пела, а тело летело, словно было невесомым. Бег это был праздник, где не существовало никаких проблем.