Просто Никита: Солдат
Шрифт:
— Давай! — воскликнул Медисон.
Те две тысячи раз не прошли даром. Когда я закончил, кто-то громко икнул.
— Во даёт… — присвистнул Купер: — Меньше девяти секунд. Да ещё и с закрытыми глазами!
— Вот так это делается, молодчики, — Сержант отсчитал мне двадцать монет, а всё остальное сгрёб себе в карман: — Было очень приятно иметь с вами дело, но мне пора!
— Эй! — вмешался Форточник: — Просто! А ногами слабо? Готов поставить полтинник!
— Полтинник? — Сержант алчно облизнулся, а затем вопросительно
— Смогу, — уверенно ответил я. — Мне пришла эта мысль в голову, когда я позавчера перематывал портянки.
— Что ж… — Медисон вздохнул и отсчитал пятьдесят монет: — Дерзай.
— Вот это уже другой разговор! — обрадовался Форточник.
В итоге на тумбочке оказалось три сотни монет. Видимо, солдаты действительно неплохо зарабатывают.
На этот раз мне связали руки и глаза, а еще стянули мои сапоги.
— Давай! — гаркнул Медисон.
Было… очень необычно, но я справился.
— Да, как так?! — возмутился Форточник: — Тут явно, какое-то колдунство!
— Ловкость ног и никакого мошенничества, — заключил Медисон и сгрёб все монеты в одну кучу.
Так я заработал целую сотню!
— Погоди, — щёки Форточника злобно затряслись: — Раз ты такой талантливый — слабо сделать это жопой? М?
Мама предупреждала, что азарт до добра не доводит. Можно проиграть всё, что заработал непосильным трудом. Но я уже был в кураже. Мне казалось, что я смогу вообще всё! И никто меня не остановит. То, что сержант Медисон и его оппоненты перемигивались — мне показалось странным, но я почему-то не придал этому значения.
— Давай! — я вывалил на тумбочку сто монет и принялся снимать штаны.
— В этот раз — без меня, парни, — Медисон поднял правую руку.
— Играем! — Форточник порылся у себя рюкзаке и положил несколько скомканных купюр: — Кто с нами?
На этот раз против меня играли все. И… свою сотню я, естественно, проиграл.
Однако все весело смеялись. Медисону так понравилось моё выступление, что он выдал мне четыре яблока в качестве утешительного приза, а я понял, что мама, как и всегда, была права. Азарт — штука опасная. Наверное, где-то на уровне бутылки.
Я начинаю побаиваться бутылок.
А ещё до меня наконец-то дошло, что имел в виду отец, когда говорил, что некоторые работают задницей.
Странные ощущения.
И результат не очень.
В общем — делать надо руками, а не жопой! Тогда и за результат не будет стыдно.
Винтовку меня заставили отмыть с мылом.
Особенно затвор.
Затвор я, кстати, вытащить смог.
Подготовка продолжалась.
Кроме разбора винтовки, корчевания сорняков и изучения военного ремесла в специальном классе сержанта Медисона, были ещё и выходы в поле, где нас обучали копать траншеи и окопы.
Орудовать лопатой я умел практически с рождения, поэтому с
— Копать будешь отсюда и до обеда. Понял меня?
— Так точно, сэр! — отрапортовал я.
Время шло. Траншея становилась всё длиннее, а на обед меня так никто и не звал. Изредка в неё запрыгивали мои сослуживцы, и накрывшись плащом-палаткой, предавались дневному сну. Через несколько часов почти вся траншея была усыпана спящими солдатами. Видимо, окопы давались им намного тяжелее. Ну, ничего. Пускай отдыхают. Силы им ещё пригодятся.
А я продолжал копать дальше.
В итоге получилось так, что моя лопата упёрлась, и не абы куда, а именно в армейский туалет.
Сперва я размышлял на тему, а как же мне обойти это стратегически важное место, но потом вспомнил, что приказы должны исполнятся чётко, ведь командование гарнизона взяло на себя ответственность стать моими временными родителями.
Траншея должна быть прямой, поэтому — ничего не поделаешь. Я продолжил копать.
Кирпичная стена не выдержала моего усердия, и мощная струя испражнений под диким напором хлынула в траншею, заливая спящих солдат.
— Какого дьявола?!?!? — паниковали они, пытаясь спастись от потока испражнений.
— КТО НАСРАЛ?!?!
— ВОНИЩА-А-А-А!!!
— Погодите… Это же…
— ПРОСТО!!!!!!!!!
Увы, моей преданности приказам командования никто не оценил, и я впервые за всё время в гарнизоне поужинал смачными звездюлями от полковника Харрисона, а потом от сержанта Медисона.
Затем получил нагоняй от Форточника с Купером. И даже горбатый Герр Криса не упустил возможности выдать мне затрещину.
Впрочем, сержанту Медисону тоже хорошенько досталось. Он пообещал, что больше никогда не допустит меня к траншеям и стратегически важным местам.
Было немного обидно.
Да и проснувшиеся солдаты были крайне недовольны сложившейся ситуацией, ведь их здоровый дневной сон прервала, как изъяснился полковник: «дерьмовая волна» и «кретин с лопатой».
Последствия моей солдатской верности и местной армейской кухни никак не отстирывались, поэтому полковником Харрисоном было принято решение, что сегодня все участники «дерьмового потопа» будут спать на улице.
А меня же в наказание поставили караульным до двух часов ночи. Медисон принёс для меня табуретку, и прошептав:
— Постарайся не сломать… — поспешно удалился в штаб-палатку.
Поднявшись на табуретку, я вытянулся по струнке, и принялся охранять сон своих сослуживцев.
Спустя час сержант Медисон вылетел из штаба-палатки с фингалом под правым глазом. Видимо, тоже хорошо поужинал.
— Твою мать… Просто! — тихо прорычал он, швырнув на потрескавшуюся площадку спальный мешок: — От тебя — одни беды! Ну, как можно быть настолько косячником?!