Просто о Любви...
Шрифт:
Когда я уходила, мама обиженно отворачивалась. Мне так хотелось остаться дома, никуда не ходить, не слушать гнусавый голос Эдика. Вообще-то я делаю это ради мамы. А она тут дуется еще.
Я понуро спустилась по лестнице. Потом вышла на улицу, воткнула наушники и жизнь стала прекраснее. К памятнику я пришла вовремя. Место встречи не изменилось, Эдуард уже стоял там с веткой хризантемы.
Нда, букетик совсем поредел. Была метелка из трех веток, стала из одной. Хотя…суть-то не в цветах,
– Привет, – сказала я.
– Привет, – видно было, что он замерз. К вечеру значительно похолодало. Его нос был красным, голова вжата в плечи, он прыгал с ноги на ногу. Одет был Эдичка в пальто. Я понимаю, что он хотел создать образ эдакого делового человека…Блин, я, наверное, цепляюсь к нему, но пальто на нем сидело ужасно. Как мешок из-под картошки.
– Может быть, все-таки в музей? – с надеждой в голосе спросил он.
Мне стало его жалко, холодно ведь.
– Нет, в музей мы не пойдем, а вот в кафешку пошли! Чай с пирожным я бы заточила!
Не скажу, что Эдуард был очень рад, но понимал, что пока права голоса не имеет. Пошли в кафе, стоящее на главной площади города еще с моего советского детства, под названием «Морозко». Раньше там продавали офигенно вкусное мороженое с шоколадной крошкой в пластиковых тарелочках. Сейчас тут торговали и мороженым, и пирожными и даже хот-догами. Хотя, Морозко и хот-доги никак не сочетались, но без сосисок в булке сейчас никуда.
Мы сели за столик у окна, нам принесли меню. Щеки с холода горели, было тепло и хорошо. Даже мой сосед не портил настроения…пока не открыл меню.
– Александра, здесь все так дорого! Сто грамм мороженого стоит семьдесят рублей! А чай…
Ёё-ё-ё-ёптить….он еще и жадоба…Нет, вот этого я не знала. Хотя по засохшим веникам хризантемы можно было догадаться, но что все так запущено…Как никак первое свидание. Мог и заткнуться по поводу цен. Тем более я не собираюсь его за его счет, потому что для меня это все не по-настоящему. Это все так…бутафория. Показуха для мамы.
Эдуард судорожно шевелил губами и бровями, повиснув над меню.
Я позвала официантку.
– Пожалуйста, пирожное «Тирамису» и чай со сливками!
Девушка записывала заказ, а Эдик судорожно шелестел страницами, пытаясь найти «Тирамису» и узнать, сколько же стоит сие пирожное. Судя по тому, как через минуту, увеличились в диаметре его глаза, он нашел.
– Эдик, я сама заплачу за себя.
– Да…что ты…нет…, – он начал мяться, как красна девица и краснеть, кстати, тоже, как она.
– Это не обсуждается!
– Ну, хорошо! – якобы нехотя согласился он. Ё-мое…И вот это …ОНО хочет, чтоб мы были парой?
– Эдик, а что, у вас на кафедре нет
– У нас на кафедре все любят музей и историю, – резковато сказал он.
– Логично, – я кивнула. В это время мне принесли чай с пирожным.
Я подождала, когда Эдик закажет себе черный чай без ничего, только с сахаром…Хорошо хоть с сахаром, не пожалел два рубля…
– Эдик, я имела ввиду, нет ли девушки, близкой тебе по духу? Которой интересно с тобой общаться, которая тебя понимает с полуслова? Ведь много преподавателей женского пола?
– Ну…есть Нина, мы с ней ходим на выставки, она пишет работу на тему…
И понесло-о-о-ось, а я слушала с замиранием сердца. Боже, вот оно мое спасение! Ее зовут Нина! СТОП!
– А Нина замужем?
– …А? – в это время Эдуард говорил что-то Елизавете Петровне.
– Нина замужем? – терпеливо повторила я.
– Нет, не замужем. Так вот, она изучала последние десятилетия ее царствования, если ты не знаешь, в этот период царица болела, мало появлялась на людях…
Дальше я не слушала, пофиг мне на Елизавету, главное Нина.
– Эдик, – гаркнула я.
– Что ты меня все время перебиваешь? Разве тебе неинтересно? Это же…
Так, его и правда не заткнуть, если он начинает говорить о своей истории. Интересно, Нина тоже такая чокнутая? Надеюсь, что да. Иначе она его не полюбит.
– Нет, мне неинтересно. А тебе Нина нравится?
– Что? П-причем тут Нина…ведь мы, у нас…
– Эдик, какие мы? О чем ты говоришь? Мы с тобой сейчас тут сидим, потому что наши мамы сошли с ума, давят на нас и заставляют с тобой встречаться. Вот скажи, тебе со мной интересно?
– Ну, если бы ты молчала и слушала меня, то…
– О Боже…какой ты…, – я доела пирожное, Эдик глотнул чай.
– Пошли по домам, а?
– Уже? – удивился он.
– А что делать-то? Я не хочу слушать про Елизавету, а ты больше ни о чем говорить не можешь.
– Как это не могу? Могу! – он был оскорблен.
– Да? Ну-ка скажи мне, понравился ли тебе фильм …мм-м-м… «Прометей»…
– Я смотрю научные фильмы…
– Вот и прекрасно! А я нет! Поэтому мы с тобой друг другу не подходим, пошли по домам!
Я вложила деньги в книжечку со счетом, натянула куртку и пошла к выходу. Эдик догнал меня на остановке.
– Ты ужасно себя ведешь! Девушки так себя не ведут, – строго сказал он.
– Ну, Слава Богу, – прошептала я, кажется начинает понимать.
– Я еще подумаю, хочу ли с тобой встречаться.
Он повернулся и ушел. Я сначала улыбнулась, а потом расхохоталась, кажется, меня только что бросили! Наверное, еще никто никогда не радовался тому, что вас бросали! А я рада!