Просто о Любви...
Шрифт:
– Завтра!
– О! Информацию к сведению приняла, во сколько ездишь?
– В час дня!
– О*кей, значить в это время на улицу ходить нельзя!
– Засранка! Да я же на автодроме, скорее всего, буду.
– А кто его знает, может он тебя выпустит сразу на дороги города. Ты как-то невесела, не приключилося ли чего?
– Приключился Эдуард…
– Ёптить! Прынц на белом коне! И как? Какие нонче цветы принес? Полевые, али в клумбе надрал?
– Купил…
– Да ну на? Гвоздики?
– Нет, гвоздики будут, если я замуж соглашусь за него выйти, а на стадии ухаживаний ветки
– Саш, я все думаю, он же тебе ни разу ничего не говорил, мы ж все от родителей знаем, а вдруг он тоже не в восторге от идеи с тобой зажить весело и счастливо?
– А на кой черт он приходит с цветочками и хвалит себя постоянно?
– Ну, потому что вот такой он…деб…по характеру, понимаешь? Нет, всякие люди бывают, вдруг он не может сказать своей мамочке НЕТ? Вдруг это она выбирает цветы для тебя?
– Фу-у-у-у, ну если это так, то тогда он совсем…
– Молчи!!! Возлюби ближнего своего, дабы воспользоваться его услугами в нужный момент!
– Да не смеши меня, какие там, нахрен, услуги? Я лучше учебник по истории почитаю… И вообще, мне отчет надо делать, так что гудбай!
Пару секунд в телефоне была пауза, а потом раздалось завывание Васькиным голосом:
– Возвращайся в тумане ночи, возвращайся, когда захочешь, возвращайся, я без тебя…
И раздались короткие гудки. Только когда я положила трубку, вспомнила, что не спросила как дела у Сережки, мужа Васькиного. Хотя было б чего плохо, она бы сказала, а хорошее скажет позже, после того, как я сделаю отчет.
Ближайшие минут сорок я была потеряна для общества, потому что судорожно колотила по клавиатуре, рассказывая руководству, как Марь Ванна не согласилась заказать конфетки «Буревестник», потому что у конкурентов они дешевле на пять рублей.
Когда я почти закончила и вознамерилась посетить сайт «Одноклассники», дабы поглядеть на кучу оценок, что мне наставили, в комнату вошла мама. Брови в кучу, это плохо. Будет ругаться.
– Александра, как это понимать?
– Эдичка мне мешал делать отчет, я попросила его удалиться.
– Твое поведение просто недопустимо! Что с тобой происходит? Вроде бы переходный возраст остался далеко! – все это мама говорила почти шепотом, из чего я сделала вывод, что Рогозины еще не отчалили по направлению к дому. Какая жаль.
– Ма, ну, прости, ну бесит он меня, понимаешь? Если б вы меня не заставляли разглядеть в нем прынца прекрасного, я бы и не вела себя так. Это, во-первых. А во-вторых, я, правда, устала, у меня ноги гудят, я хочу в душ и на кровать, а тут гости. Ты же их позвала, значит, это твои гости. Вот и развлекай. И еще, в-третьих, мам. Поверь мне, двадцать семь лет – это еще не повод горевать по причине отсутствия печати в паспорте.
Я высказала все, что думала, и мне стало легче. Минут на двадцать. А потом меня будет мучить совесть, мне станет жалко маму. Она будет дуться, а я пойду просить прощения. А-а-а-а, когда же построят мой дом??? Три месяца…Терпение, только терпение…
Мама посмотрела на меня, как на несмышленыша.
– Дочь, но ведь он хороший мальчик…
– Мам, а ты за папу вышла замуж, потому что он был хороший мальчик? Или потому что ты его любила?
Она молчала.
–
Мы еще немного поболтали, правда, теперь все вместе. Хотя Эдуард все больше молчал, как это ни странно.
Моя мама работает библиотекарем. Работа, по-моему, не фонтан, ежедневно выдавать студентам кипы пыльных старых книг, а зарплата совсем ни к черту. Но ей нравилось. Папа – водитель рефрижератора на молокозаводе. Короче, обычная семья. Но моя мама, как она говорит, считает нас интеллигентными. В ее понимании, это значит не только читать много книг и правильно говорить, но и посещать драматические театры, театры оперы и балета. Папа от всего этого не в восторге, но раз в месяц со вздохом и треском влазиит в свой парадно-выходной костюм и идет слушать оперу. Театр я тоже люблю, а вот оперу ненавижу. Был период, когда мама на пару с Натальей Николаевной типа прикалывались по классике, тогда в нашем доме звучали Бах, Бетховен и другие дядьки, творчество которых любит весь мир, кроме меня. Лично я знаю только часть «Лунной сонаты», которая играет в китайских подарочных шкатулках. Я одобряю любое хобби, кроме алкоголизма и походов к гадалкам, дабы снять венец безбрачия. И если моя мамуля и алкоголизм очень далеки друг от друга, как и Эдуард от идеала, то походы к гадалкам моя родительница совершает иногда. Чем приводит меня в полнейшее бешенство.
Когда я вернулась из облаков к беседе за столом, там как раз обсуждался проект «Экстроссенсы» на ТНТ. Эту тему я поддерживать не стала, чтоб не наорать на всех присутствующих, а незаметно встала, типа помыть кружку, потом бочком-бочком вышла из кухни и закрылась в ванной.
Соглашусь с вами, что некрасиво так делать, но они для меня ведь как родственники, а когда в гостях родственники, то можно ходить в драных тапках и мыться в душе в самый разгар застолья.
Когда я вышла, мамы не было, она провожала гостей до такси. Папа лежал в зале на диване.
– Па! Ушли?
– Ну.
– Ты на меня злишься?
– С чего бы я на тебя злился? – папа удивленно глянул на меня и снова уставился в телик, там Брюс Уиллис кого-то спасал, это было гораздо интереснее!
– С того, что я нагрубила Эдику и ушла к себе.
– Ничего, переживет. Хоть кто-то рот ему закрыл.
Я начала хохотать, а папа снова уставился в телик. Вернулась мама, мы пошли мыть посуду. Не договариваясь, тему Эдик+ Саша не поднимали. Мне не хотелось, а мама видимо боялась, что я распсихуюсь окончательно. А так, все же есть шанс уболтать меня разглядеть в нем будущего мужа.
После мытья посуды я, валяясь с книгой Акунина в кровати и грезя об Эрасте Фандорине, решила позвонить Ваське.
– Не спите?
– Нее-е-ет, Сережка кино смотрит старинное, с Брюсом Уиллисом, а я в контакте сижу.
– О, мой па тоже смотрит сей фильм.
– Ну, как там, кот ученый ушел восвояси?
– Ушел, блин. Я даже с мамой почти поругалась из-за этого…Ладно, не важно. Как у вас с Сережкой дела?
Васька смачно зевнула.
– Да нормально все, сегодня гундел, что я суп густой сварила, вечно что-то ему не так.