Просто практик
Шрифт:
С заходом солнца у разбитого корабля собралась довольно внушительная стая из сотни обычных монстров и десятка королевских. Все они шумно праздновали, из разговоров вокруг мужчина мог понять, что они празднуют осаду какого-то острова людьми.
— Странно, — нахмурился мужчина, не понимая, чего радоваться монстрам Ци очередной войне людей.
Пройдя в разбитый корабль, где в трюме наспех сколотили столы, он увидел, что здесь подавали на ужин. Людей. Порой даже еще живых. На его глазах какой-то рак отрезал голову верещащему матросу, после чего тот с удовольствием скушал голову. Мужчина лишь поморщился, еще в его время подобные трапезы считались чем-то
Кракена мужчина опознал сразу же. Трудно не распознать крупного здоровяка, у которого вместо бороды щупальца.
— Этот дегенерат до сих пор не отрастил себе нормальную бороду, — поморщился мужчина, явно не одобряя подобный подход.
Сопровождающего его королевская медуза странно посмотрела на неизвестного глубоководного, но она не осмелилась ничего сказать, прекрасно понимая, что ее вполне могут убить, если она сделает что-нибудь не так.
Стоило им подойти к столу, как Кракен радостно закричал:
— Будь проклята моя борода! Не каждый день молодое поколение идет на поклон к старикам! — оскалился Кракен, успев оценить силу мужчины.
Если бы к нему пришел опытный глубоководный, то его уже не было на этом острове, слишком многих врагов он заимел за свою долгую жизнь. Но вот молодняк… Кракен любил молодняк, он славился тем, что охотился на него. Отчего он поверить не мог, когда ему сказали, что молодой глубоководный хочет встретиться с ним.
— Ты меня не узнал? — с любопытством спросил беловолосый, совсем не испытывая страха, хотя был явно слабей Кракена. — Это я… Уроборос… — медленно произнес мужчина, желая увидеть страх в глазах этого ублюдка, что сожрал не мало себе подобных, которые не могли дать ему отпор.
Вот только:
— Ахахаха! — весело заржал Кракен. — Не знаю, кто тебя подговорил, но Уроборос сейчас правит на Банто, я сам лично видел его. Тебе стоило представиться другим именем… теперь я ТОЧНО тебя сожру…
Спустя секунду остатки корабля разлетелись на части. На его останках сражался огромный змей с крыльями и существо, лишь отдельно похожее на спрута. И, если поначалу существо с щупальцами сумело ухватиться за своего врага, то спустя секунду щупальце замерло, остановленное Ци времени. В этот момент, осознав, с кем повстречался, Кракен испуганно заверещал:
— Пощади! Я сдаюсь! — Кракен не понимал, как такое возможно, Уроборосов оказалось двое!
Впрочем, Кракен довольно быстро затих, пойманный в ловушку замедленного времени. Уроборосу требовалась Ци, для восстановления своих сил, и он только что ее нашел. Он еще в прошлую эпоху пообещал Кракену, что сам сожрет его, если тот не прекратит охотиться на молодняк. Кракен не прекратил, а Уроборос не привык просто так разбрасываться своими словами.
С жадностью откусив кусок от еще живого глубоководного, Уроборос довольно заурчал, Кракен скопил немало густой Ци. Когда на следующий день его трапеза была закончена, к нему вышла смуглая девушка, она без слов принесла одежду, поверх которой лежала капитанская треуголка.
Оценивающе посмотрев на королевскую медузу, Уроборос кивнул, позволив ей сопровождать себя. Ему столько еще нужно было узнать о новой эпохе, было бы глупо не воспользоваться такой возможностью. Но больше всего ему хотелось узнать, отчего Кракен считал, что он УЖЕ возродился и правит на каком-то там острове…
Одевшись, с сомнением посмотрев на шляпу, выкинув ее, беловолосый посмотрел на восходящее солнце.
— Я вернулся, — с ухмылкой сообщил он миру.
Закрывшись в алхимической мастерской под замком
Когда механическая крыса была уже собрана, я потянулся к клетке с живым грызуном. Крыса, будто что-то почувствовав, начала биться о прутья клетки, но было уже поздно. Вырвав Ци из ее тела, я поместил эту силу в механизм. Поначалу мой «голем» лежал неподвижно, а затем резко вскочил и убежал.
Проводив механическую крысу взглядом, я не стал ее останавливать. Пользуясь полученными воспоминаниями, мне действительно удалось создать механизм, куда можно поместить душу, причем для этого даже не требуется массив, душа удерживается самим телом, а точнее механической матрицей, что я придумал когда-то давно.
— Я был тем, кто придумал демонов, точнее возможность удерживать душу в механической игрушке, — тихо произношу.
И пускай это был не совсем я, но мне стало понятно, откуда я мог быть знаком с Марой. Проведя рукой по волосам, я устало откинулся на спинку стула. Не знаю, что такого произошло в третью эпоху, но именно я придумал способ, как можно сохранить свою душу даже после смерти.
— Механическая матрица, — прикрыв глаза, произношу.
Похоже, используя нимб в виде короны, я сумел получить доступ к недоступным ранее воспоминаниям. Вот только… я не хотел их вспоминать. Это было слишком тяжко осознавать. Демоны — это по факту мое творение. По крайней мере их тела. И, словно этого было мало, я также помог Уроборосу стать тем, кем он стал, перенеся Древнего в прошлое.
— Ну, и натворили вы дел мастер Ур в прошлом, — устало произношу.
Возможно, то, что я потерял память — это было самым лучшим, что со мной вообще могло случиться. Причем, если так подумать, то память впервые я потерял еще в седьмой эпохе. Один точно не помнил о произошедшем в третью эпоху, иначе он действовал бы совсем иначе во время нападения Древнего. Он совсем не использовал механических марионеток, обходясь лишь массивами.
Чем больше я узнаю о своем прошлом, тем больше ощущаю, что погружаюсь в кроличью нору. Я прибыл в этот мир даже не седьмую эпоху, а в третью! Придумал способ как можно уберечь душу от распада, или что там с ней происходит после смерти, а затем где-то познакомился с темной богиней, которая пытается меня теперь убить, чтобы ВЕРНУТЬ в преисподнюю, где я точно раньше хоть раз был.
— Я ничего больше не забыл? — с усмешкой произношу. — А хрен его знает, я же действительно не помню…
В этот момент мне нестерпимо захотелось напиться. Достав из внутреннего мира последнюю печеньку, которую испекла мне Ли На, я жадно ее проглатываю. Больше у меня не осталось ее выпечки, но мы вскоре встретимся вновь, и она вновь приготовит для меня свежее печенье.
Тщательно прожевывая печеньку, я размышлял, что мне теперь со всем этим делать. Нечестивую печать я не смогу исправить, не избавившись от нее самой. Новая же память, несла только еще больше загадок, на которые я не знал ответов. Ответы таились в преисподней, либо же в недостающих кусках моей души. Но, чем больше я об этом думал, тем больше сомневался, что действительно хочу вспомнить свое прошлое. Слишком много там может быть всего, чего мне бы совсем не хотелось вспоминать.