Просто скажи "Да"
Шрифт:
Но ведь все когда-то происходит впервые, невозмутимо изрек Борис Федорович, когда позже жена поделилась с ним своими мыслями. Макса при этом не было, однако он прекрасно все слышал из соседней комнаты. Превосходный вкус сына Борис Федорович констатировал не без гордости, причин же для беспокойства он не видел вовсе, поскольку такого рода влюбленности продолжаются обычно недолго и проходят сами по себе, а если вдруг принимают затяжной характер, то протекают в вялой форме.
Несколько недель спустя Майя Германовна смогла убедиться в правоте мужа. Восторженность сына в отношении англичанки сильно
Ньютон и Агата открыли новую страницу в отношениях между Максом и его преподавательницей. Дружбу сына с Валерией Павловной Майя Германовна находила несколько странной, однако она уважала его как личность и привыкла ему доверять. Но все равно беспокоилась.
Впрочем, беспокойства только прибавилось, когда эта странная дружба внезапно оборвалась. Макс ничего не стал объяснять родителям и целую неделю ходил мрачнее тучи. К тому времени у Майи Германовны иссякло не только ее ангельское терпение, но и профессиональное. Она хотела знать наконец, что случилось, и собиралась во что бы то ни стало добиться от сына хоть какого-то вразумительного ответа.
К ее удивлению, это оказалось совсем несложно. Пожав плечами, Макс сообщил, что любит Леру, на пресловутую разницу в пять лет ему наплевать и после окончания института он все равно на ней женится.
Такого ни Майя Германовна, ни Борис Федорович уж точно не ожидали. А Макс, сделав свое заявление, которое явилось серьезным испытанием даже для невозмутимости Бориса Федоровича, свистнул Ньютону и отправился с ним на прогулку.
К чести Годунова-старшего следует сказать, что его легендарная невозмутимость испытание выдержала. Уходя, Макс слышал спокойный голос отца, объяснявшего матери, что для беспокойства оснований нет, поскольку у их сына нет никаких шансов.
– - Сегодня он, в сущности, признал, что был тогда не прав, и дал свое благословение.
– - Остановив машину около дома, Макс выключил мотор.
– - А моя мама вообще всегда все понимает, поэтому она просто не может не понять, что ты единственная женщина, с которой я буду счастлив.
Лера вздохнула.
– - Знаешь, Макс, до самого последнего времени я тоже думала, что у меня нет никаких шансов.
– - А теперь?
– - Он смотрел ей прямо в глаза.
И она своих глаз не отвела.
– - Теперь я собираюсь воспользоваться своим... нашим шансом и быть счастливой.
– - Робкая улыбка коснулась ее губ.
– - Подумаешь, какие-то пять лет!
– - не успев удивиться собственной смелости, добавила Лера.
Глаза Макса заискрились весельем.
– - Ну, слава Богу, наконец-то, Лерка, ты вспомнила о здравом смысле.
– - По-моему, я утратила его начисто, -- констатировала она со вздохом.
– - Но что поделать? Я люблю тебя, Макс. Безумно.
– - Вот и отлично, -- он широко улыбнулся, -- так даже лучше. Ведь я, Лерочка, и сам без ума от тебя.
35
С трудом Лера выходила из сонного забытья.
Его ладонь накрывала ее грудь, а его нога переплелась с ее ногой. Когда Лера осторожно пошевелилась, он что-то сонно пробормотал и только крепче прижал ее к себе.
Тут она почувствовала, как в ней неотвратимо поднимается волна тошноты, и, уже не раздумывая и не стараясь выбраться незаметно, пулей выскочила из постели. Лера едва успела добежать до ванной и захлопнуть за собой дверь.
Когда, бледная и едва стоящая на ногах, она появилась в комнате, Макс уже встал. Одним прыжком он преодолел расстояние до двери и подхватил ее на руки.
– - И что, теперь так каждое утро?
– - участливо спросил он, опуская ее на диван и садясь рядом.
– - В общем, да.
– - Лера слабо улыбнулась и внимательно посмотрела ему в глаза.
– - А ведь ты знал.
Макс тоже улыбнулся и убрал с ее лица золотистую прядь волос.
– - Скажем так, я догадался, считать я все-таки умею.
– - Но... зачем тебе вообще понадобилось считать? Ты ведь знал, что я принимала таблетки.
– - На всякий случай.
– - На какой "всякий случай"? Ведь все действительно произошло совершенно случайно, не мог же ты знать, что о таблетках я иногда забывала.
– - Это не совсем так...
– - Макс замялся.
– - Видишь ли, Лерочка... на всякий случай я... подстраховался.
– - То есть?
– - Чего-то она тут, кажется, не понимала.
– - Видишь ли...
– - Он опять замялся, а когда заговорил, начал не то чтобы издалека, но вроде бы и не совсем по существу: -- Лично я ничуть не удивлен, Лерочка, ни тем, что при такой жизни прием таблеток тебе приходится вносить в свой ежедневник, ни тем, что даже это тебе не помогает.
– - Естественно, не удивлен, чего уж тут удивляться?
– - Она и сама теперь удивлялась не столько тому, что "залетела", сколько тому, что этого не произошло раньше.
– - Однажды я увидел, -- продолжал между тем Макс, -- как ты сосредоточенно переводила взгляд с ежедневника на упаковку таблеток и обратно, ты явно никак не могла свести концы с концами. Именно тогда я понял, что избежать неизбежного тебе все равно не удастся.
Лера, кажется, тоже начала понимать, но решила выслушать Макса до конца.
– - Лично меня такая перспектива только порадовала, более того, я был уверен, что, когда у тебя пройдет первый шок, ты тоже будешь счастлива. Я ведь, Лерочка, не слепой и видел, как ты смотришь на детей. И я точно знаю, ты очень хочешь ребенка. Своего. Представь себе, я тоже. Нашего с тобой. Лучше даже не одного. Собственно, я тебе говорил об этом много раз, но ты всегда с завидным упрямством меняла тему разговора. Так что я совсем даже не был уверен в том, что, узнав о своей беременности, ты, Лера, сразу же кинешься с этой радостной новостью ко мне. И жизнь, кстати, подтвердила, что я был прав в своих сомнениях, -- уколол ее Макс.