Просто волшебство
Шрифт:
– И в самом деле Сюзанна, – проговорила она. – Ну конечно, Сюзанна! Я не могла ошибиться: эти волосы, эти глаза узнаю повсюду. Ты повзрослела, но нисколько не переменилась. Вчера вечером там, б аббатстве, я сразу тебя узнала. – Эдит протянула к ней руки. – Подумать только! Лоренс, дорогой мой, это Сюзанна Осборн, о которой мы тебе рассказывали за завтраком.
Сюзанна, помедлив, нерешительно вложила ладони в простертые к ней руки Эдит, и та, тотчас притянув ее к себе, крепко обняла ее.
Леди Маркем все это время тихо стояла в глубине комнаты. Кивнув Питеру,
– Все эти годы, – заговорила она, когда Эдит, с блестящими от слез глазами, отступила назад, – я боялась, что ты умерла, Сюзанна.
– Я не умерла, – ответила та.
– Мисс Осборн, лорд Уитлиф, – обратился к ним мистер Морли, – не изволите ли присесть поближе к огню? Вы, верно, шли пешком: я не слышал стука колес.
– Мы гуляли в Сидней-Гарденз, – объяснил Питер, когда все расселись. – Нынче дивная погода.
– Для ноября – да, – согласился Морли, – и тем не менее холодновато. Вы, мисс Осборн, я надеюсь, тепло оделись? Вы оставили верхнюю одежду внизу?
– Да, сэр, – улыбнулась Сюзанна. – В плаще и перчатках не замерзнешь даже в самый промозглый день.
– Как это было разумно с вашей стороны – надеть их сегодня, – отозвался Морли. – Эдит, лишь завидев солнце, сразу рвется из дома, не дожидаясь, пока слуги уверятся, что на улице достаточно тепло, безветренно и небо не омрачено тучами. Вчера в аббатстве, наверное, сквозило, но она ничего и слушать не хотела, все равно отправилась на концерт. Слава Богу, с ней пошла теща. Только по ее настоянию Эдит накинула плащ. Эдит, как вам известно, еще не вполне оправилась от родов.
– Я этого не знала. – Сюзанна взглянула на Эдит. – Как замечательно!
– У нас родился сын, – улыбнулась Эдит. – Настоящее чудо, правда, милый? Вылитый папочка.
Посреди светской беседы в комнату внесли поднос с чаем. Леди Маркем, разлив его, раздала чашки и каждому предложила фруктовый пирог.
– Сюзанна, – наконец проговорила Эдит, – ты живешь в Бате? Где?
– Я учительница и живу при школе для девочек мисс Мартин на Дэниел-стрит, – отвечала Сюзанна. – Преподаю письмо и чистописание, а также провожу с девочками игры.
– Игры? – переспросил Морли. – Надеюсь, не слишком активные, мисс Осборн. Я слышал, чересчур подвижные игры юным леди вредны, и охотно в это верю. Им, на мой взгляд, более пристало держать в руках иголку для шитья или кисть для рисования. В большинстве учебных заведений для юных леди подвижные игры не практикуют, и правильно делают.
– Ты учительница?! – изумилась леди Маркем, прежде чем Сюзанна успела ответить. Питер вспомнил соревнования на лодках в Баркли-Корте, вспомнил, как веселая, разрумянившаяся Сюзанна сидела на веслах. – Но как так случилось?
– Я приехала в Лондон, – объяснила Сюзанна, – и обратилась в контору по найму. Но меня взяли на примету и отправили сюда, в школу мисс Мартин, на правах неимущей ученицы. Я проучилась здесь до восемнадцати лет, после чего мне предложили место младшей учительницы.
– Ты приехала в Лондон, – проговорила леди
– У отца в комнате, – сказала Сюзанна, – в шкатулке на туалетном столике было немного денег. Я их взяла, решив, что они принадлежат мне по праву. Там же нашелся и саквояж, достаточно вместительный, чтобы сложить в него все свои пожитки, и в то же время не очень громоздкий, так что я смогла его тащить. Большую часть пути я проделала пешком, иногда просила подвезти. Денег было не так много, чтобы я могла их тратить на дорогу.
– Остается надеяться, мисс Осборн, – вступил Морли, – что вы не ночевали в стоге сена, как многие, кто путешествует своим ходом, без кареты и не в дилижансе. Даже на первый взгляд сухое сено на самом деле часто оказывается сырым.
– Я не помню, чтобы мне приходилось сидеть в стогу сена, сэр, – ответила Сюзанна.
– Но почему ты сбежала, не сказав нам ни слова, Сюзанна? – продолжала допытываться леди Маркем, ставя чашку с блюдцем на пустую тарелку. – Разумеется, ты пережила ужасное потрясение, бедное дитя, но разве не естественно было обратиться за утешением к нам? Ведь мы были тебе почти как семья… во всяком случае, мне так казалось.
Питер заметил, что Сюзанна лишь раз откусила от пирога и что, несмотря на недавнюю двухчасовую прогулку на свежем воздухе, она необычно бледна.
– Кто знает, почему я сбежала? Наверное, потому что, как вы только что изволили заметить, мэм, – отвечала Сюзанна, – я действительно испытала ужасное потрясение и была слишком мала. Меня не пускали к отцу, и я поначалу не могла поверить, что его больше нет. Только услышав, что его не разрешают похоронить на церковном погосте, я осознала, что он действительно умер. Я…
– В таких принципиальных вопросах церковь должна занимать твердую позицию, – встрял Морли, – как это ни прискорбно…
– Милый, – перебила его Эдит, – я боюсь, что Джейми мог проснуться и, хоть нянька рядом, потребовать кого-то из нас.
Морли живо вскочил на ноги.
– Я немедленно пойду посмотрю, – сказал он. – Прошу извинить меня, господа. Впрочем, я совершенно уверен, что вы простите беспокойство молодого отца.
– Спасибо тебе, Лоренс, – поблагодарила Эдит. – Ты, право, очень любезен.
В других обстоятельствах суетливый, но, как видно, добрый малый Морли и его отношения с Эдит, вполне возможно, искренне его любившей, без сомнения, позабавили бы Питера. Но сейчас ему было не до того – он всем сердцем сострадал Сюзанне… и своим друзьям, с которыми жил бок о бок с детства.
– Маркем, а может, даже я сама не пускали тебя к отцу, – сказала леди Маркем, когда за Морли закрылась дверь, – потому что… ну, знаешь ли…
– Я все понимаю, – проговорила Сюзанна. – Он выстрелил себе в голову. Но у меня, кроме него, никого не было, а я не могла к нему подойти. И потом, это унижение с похоронами. Наверное, мне хотелось оказаться как можно дальше от всего этого.