Шрифт:
Дмитрий Коростелев
ПРОСТО ЗАЖИГАТЬ ЗВЕЗДЫ...
РАССКАЗ
Уходя в никуда я сжигаю мосты,
Почему же тогда мне мерещишься ты
Золотые глаза, трепет в светлой душе
Я ушел на всегда, ты осталась во мне...
Вместо эпиграфа
* * *
Пригородная электричка весело стуча колесами прокладывала себе путь по старым, дребежжащим, словно расшатавшийся гитарный колок, шпалам . Зеленая полоса леса размеренно мелькала за мутным, как полиэтилен окном, теплое июльское солнце заполняло помещение вагона живительным летним
– Нет ей богу, это здорово!
– веселился не в меру активный Денис, наконец-то вырваться из душного городского смрада на природу.
– Да уж, - важно протянул Святослав, попыхивая походной трубкой, которую мы с ребятами подарили ему на прошлый день рождения, - природа, она просветляет....
– туманно обьяснил он.
– А главное, что мы едем в чисто мужской компании, - встрял Костя, постоянно поправляя съезжающий с плеч рюкзак, - вон посмотрите, какие милые девушки сидят возле окна.
– Да, крошки что надо, - гнуаво протянул я, подражая дешевым голливудским плейбоям, - будем обольщать.
Подхватив под руки пошарпанную Святославову гитару я, точно мексиканский бард сделал весьма внушительный пируэт перед дамами, конечно, насколько это позволяло помещение вагончика. С соседних скамеек ясно слышались возмущенные голоса дачников, вечно суетящихся, нелепо размахивающих кривыми тяпками. Сбренькав пару фишек из Квиновского Innuendo, повергнув девушек в лекое замешательство, тупо бренча стандартную испанскую гамму протяжно затянул:
Очаровательные глазки, очаровали вы меня.
Конечно, мотив старого романса мало совпадал со звуками, извлекаемыми из 'Туриста', впрочем это было и не важно, потоу что на второй строчке я заткнулся, встретившись глазами с одной из незнакомок.
– Меня зовут Ксения, - вежливо представилась она. Я тупо уставился на протянутую мне руку, тут до меня наконец доперло, что со мной знакомятся. И я, как романтичный безусый юнец с упоением припал к ее ладони.
– В слезах твоих сверкающий хрусталь, в глазах твоих незыблимое нечто....., - прохрипел я глядя на прекрасную незнакомку. Впрочем, эпитет - прекрасно казался какимто вычурно корявым. Девушка не была длинноногой моделью с физией Клаудии Шифер.
Маленькая хрупкая фигурка, темные рыжие волосы, милое, по детски наивное личико, и пронзительно золотые глаза.
– Дмитрий, так меня зовут, - прохрипел я нечленораздельно.
Все три девушки весело рассмеялись.
Засмеялся и я.
Спустя полчаса мы уже тесной компанией горланили известные песни. Наших новых закомых звали Настя, Ирина и Ксюша - Лунная девочка с золотыми глазами - так окрестил ее я с легкой подачи всевышнего.
– А мы вот на природу собрались!
– пробасил Костя, - отдохнуть так сказать от благ цивилизации.
– Мы тоже!
– радостно воскликнула Ирина.
– Так может нам вместе......
– неуверенно пробормотал Святослав.
– Может!
– загадочно улыбнулась Ксения.
* * *
Ксения стояла на краю бездонного обрыва, и смотрела
В небе закат сменяет черная ночь
Тихо трещит костер, тени плывут в темноте
Кто-то молчит, а кто-то поет, взор обратив на луну
А по луне ползут облака исчезая в бездонной реке....
– Страшные слова, - отстраненно пробормотал я себе под нос, но, реплика моя не ускользнула от ушей собравшихся.
– Почему страшные?
– возмутился Святослав, - слова, как слова.
– Да нет, - несмело улыбнулся я, пытаясь разрядить обстановку, - очень хорошие слова, просто почему-то мне вдруг стало боязно. И холодно.
– Да, действительно холодает, - невпопад поддакнула Ирина, впрочем, говорить не по существу - ее привелегия.
Денис с Костей исчезли где-то среди раскорячившихся ветвей старого дуба, сквозь мрачную пелену ночи слышались их возбужденные голоса. Ох уж мне эти грибники, даже ночью с фонарями ползают. Начитались Кастеньеды, теперь претворяют идеи в жизнь.
– Дай ка мне, - я перехватил горячий, как характер Святослава гриф старой Ленинградской гитары. Ветхая, но родная и добрая шестиструнка, так напоминавшая мне ныне покойную прабабушку уютно примостилась на коленке. Я взял пару простых аккордов, проверяя настрой. А Ксения по прежнему меланхолично разглядывала ясное ночное небо.
По оврагам да по выселкам, по тропинкам непроезжаным
Мчится конь мой неподкованный, мчится конь мой необьезжанный
Тяжко всаднику сидеть в седле, но еще трудней с коня сойти
Не катиться звездам по земле, не свернуть с опасного пути...
– Это что, твоя новая, - загорелись глаза у Святослава, - ничего мотивчик....
Я молча кивнул и продолжил.
Лейся песня чистым золотом, взвейся в небо черным вороном
В чистом поле клевером цвети, вознесись пшеничным колосом...
– А почему колосом?
– удивленно спохватилась Настя.
– Потому что!
– неопровержимо ответил я, и оставив слушателей обсуждать теологическую проблему вознесения колоса поднялся с помятой Костиной джинсовки, на которую я так неосмотрительно примостил свой зад, подошел к одиноко стоящей Ксюше.
– Хорошая песня, - медленно, растягивая слова сказала она, - только ты не прав.
– Почему?
– возмутился я. Возможно уверенность в своей провоте несколько покачнулась под напором нежных, как шапка одуванчика слов девушки.