Простой советский спасатель 5
Шрифт:
— Выкинул уже, молодец! — отбирая у меня третий пакет, объявила баба Гриппа. — Только не вздумай вдругорядь сюда еду выкидывать, — строго пригрозила вахтерша. — Это строительный хлам, в конце неделе вывезут. А еду чтоб в мусорный бак сносил, уяснил?
— Так точно, — машинально ответил я и пошел на выход.
Да уж… Я и позабыл, что это такое — стирать пакеты и вывешивать их на балкон сушиться, чтобы использовать до предела. Пока ручки не оторвутся, или уж совсем краска облезет, только тогда рачительная хозяйка засовывала кулек в мусорное ведро и с чистой совестью
Вспомнился родной двор, и вонючая мусоровозка, которая приезжала вечером часов в пять и нужно было тащиться к ней с противным ведром, которое так и норовило стукнуть меня по ногам. Выносить мусор было моей семейной обязанностью.
Водитель-мусорщик колотил в колокол, и к машине стекался народ из четыре окрестных пятиэтажек. А потом надо было пробраться сквозь толпу теток и других жителей и перевернуть ведро в раскрытый контейнер, из которого неимоверно воняло.
Еще приходилось ждать, когда водила утрамбует наваленные отходы, при этом отойдя подальше, чтобы на тебя не брызнуло чем-нибудь изнутри. Затем вывернуть ведро и со всей силы долбануть о борт машины, чтобы вывалилось все, включая вонючую газетку — обязательный атрибут, который все без исключения стелили на дно.
Я искренне радовался, когда в возле нашего двора поставили огромные мусорные баки. Обязанность выносить мусор никуда от меня не делась, но не нужно было ждать, когда приедет машина.
Я вышел на порог общежития и зажмурился. Солнце щедро поливало улицу жаром, тень не спасала. Потоптавшись, решил сходить за квасом и вернуться обратно в общагу, пару часиков поспать. Неизвестно, как повернется наступающий вечер, а подъем на рассвете рано или поздно даст о себе знать.
У бочки с квасом по традиции змеилась очередь. Пристроившись в хвост, я занял место за девчонкой лет десяти, а сам отошел в тень раскидистого клена. Очнулся от начинающегося скандала. Противным голосом продавщица требовала у девчушки оплатить покупку. Ребенок молчал и испуганно таращился на грозную тетку в синем переднике.
— Тебе мамка денег дала?
— Дала, — шепнула девчушка.
— Ну, так оплачивай и не задерживай очередь, — рявкнула тетка.
— У меня их нет, — замотала головой девчушка.
— Потеряла?
— Нет, — слезы закапали с длинных ресниц.
— Потратила что ли?
— Нет, — еще тише пискнула малышка.
Я отлип от ствола и подошел поближе.
— Девочка, — раздражённым голосом окликнул ребенка пузатый мужик в панаме. — Отдай тете деньги и не задерживай очередь.
— Не-е ма-а-гу-у, — девчонка судорожно вздохнула, пытаясь сдержать слезы.
— Да почему же, деточка? — встряла интеллигентного вида дама в широкополой шляпе. — Мама дала тебе денежку?
— Да-а-ала, — протянула девчушка, переводя перепуганный взгляд с грозной продавщицы на интеллигентку.
— Так отдай их тетеньке, вот этой, — рука указала в сторону торговки. — Потом возьмешь баллончик пойдешь домой, — продолжала сюсюкать дамочка.
— Я… не могу, — вздохнула девочка и покосилась на продавщицу.
— Да ты издеваешься, что ли? — рявкнул пузан. — А
— Эй, а ну давайте-ка потише себя вести, — встрял я, подходя ближе и становясь за спиной девочки. — Она и так боится.
— Это твоя, что ли? Так отдавай деньги, и проваливайте отсюда! — накинулся на меня дядька.
— Не моя, но тон смени, — в упор глядя на мужика, сдержано ответил я и, подумав, добавил. — Пожалуйста.
— Да ты кто такой? — завёлся толстый с пол-оборота.
— А ну тихо, граждане! — рявкнула продавщица, и очередь испуганно притихла. — Так, парень, это твоя малявка?
— Нет, ребенок не мой, — отказался я. — Но орать на нее не нужно, ей и так страшно. Сейчас все выясним. Эй, малышка, — я присел на корточки и заглянул в мокрые глаза. — Ты как? Не бойся, я тебя не дам в обиду
— Да что вы с ней возитесь! — толстяк никак не мог угомониться. — Заберите у нее квас, и пусть идет отсюда.
— Ишь ты, какой умный выискался, а за товар ты платить будешь? — моментально взъелась продавщица.
— Почему это я должен платит за чужого ребенка? — возмутился дядька. — Пусть сходит домой и принесет деньги!
— Тогда стой и помалкивай! — припечатала тетка и объявила. — Пока не разберусь, квас отпускать не буду, — отрезала работница торговли.
— Вернется она, как же, жди! — насмешливо фыркнула какая-то дамочка из очереди. —
— Ну, выяснил? Куда она деньги дела? Потеряла?
— Минуточку, — я протянул ладонь и осторожно вытер слезы с покрасневших от стыда и страха щек. — Скажи, пожалуйста, тебе мама денежку давала за квас?
— Да-а-вала, — кивнула девчушка, крепко сжимая в кулачках пояс сарафана.
— Ты их потеряла?
— Не-е-т, — замотала головой малышка.
— У тебя их отобрали?
— Нет, — чуть спокойней ответила девочка.
— Ты их спрятала, чтобы не потерять? — продолжал я допытываться под напряженное молчание очереди.
— Да-а-а, — русые хвостики на голове у ребенка закивали в такт ответу.
— А куда ты их положила, когда шла за квасом? — уточнил я, начиная подозревать неладное.
— В би-и-до-о-он! — всхлипнула мелкая и разревелась.
Через секунду толпа разразилась хохотом, не смеялись только продавщица и я. Торговка поджала губы и сосредоточено пялилась на тару, пытаясь сообразить, как достать оттуда монетки. Я же сдержанно улыбался, чтобы не расстраивать и без того расстроенную малышку.
— Не боись, сейчас все решим, — подмигнул я девчушке. — Ты только не плачь, ладно? — попросил и поднялся с корточек. — Сколько за квас?
— Тридцать шесть копеек, — буркнула продавщица.
— Держите, — протянул я рубль и добавил. — А меня большую, пожалуйста.
Очередь оживленно обсуждала происшествие, толстяк недовольно поглядывал на меня, осуждающе поджав губы. Но мне было плевать, чего он там себе надумал, главное, чтобы больше не лез ни к ребенку, ни ко мне.
Забрав свою сдачу, я протянул девчушке бидон, а сам подхватил пол-литровую кружку с квасом, которую протянула мне недовольная торговка.