Простые радости
Шрифт:
– Это платье на мне так же выглядит?
С картинки самоуверенно глядела модель, с руками на бедрах и задранным кверху подбородком. На ней было надето облегающее черное, отделанное бисером платье длиной ниже колена, с узкими рукавами и вырезом, бесстыдно углублявшимся между внушительными грудями.
Феникс перевела взгляд с картинки на Розу.
– На тебе оно выглядит лучше, Роза, – честно призналась она. – Ты в нем просто сногсшибательна.
По губам Розы пробежала довольная улыбка.
– А туфли?
На ней были те же туфли, что и на модели, – из черного атласа, с усыпанными блестками каблуками.
– Туфли потрясающие. И все остальное тоже. Теперь нужно только, чтобы кто-нибудь потрясающий тебя куда-нибудь сводил.
Как она того и ожидала, Роза отвернулась и начала перелистывать страницы каталога. Потом пошла и села на краешек стула, стоявшего перед роскошным белым роялем, заставленным фотографиями в серебряных рамках. Она вела себя так, словно Феникс уже не было в комнате. Время теперь имело гораздо большее значение, чем Феникс ему придавала до приезда в Паст-Пик. Ей нужно было не только найти Эйприл, но и решить, что дальше делать в жизни. Одинокая, без точки опоры, она была слишком уязвимой. Сегодняшнее происшествие доказало это.
Она поднялась с глубокого кресла, подошла к Розе и встала у нее за спиной.
– Хороший сегодня денек? – неожиданно спросила Роза.
– Очень хороший. Везде почки. И крокусы. Люблю крокусы.
– Да ну! Уже в это время года…
– Сколько ты здесь живешь? – Морт и Зельда предупредили Феникс, чтобы она не давила на Розу, пытаясь вытащить информацию о ней самой, но любопытство заставило ее хотя бы попытаться получить некоторые ответы.
– Я родилась в Джорджии. – Голос Розы не утратил мягкого южного акцента. – Мой отец не захотел там оставаться после того, как мамы не стало. Мы приехали сюда. Это было очень давно.
Зельда говорила, что, по-видимому, никто ничего не знает о Смодерсах, кроме того, что отец Розы был очень бо-гат и, когда он умер, Роза сделалась его единственной наследницей.
– Ты еще училась в школе, когда вы приехали в Вашингтон?
Роза пробежала пальцами по закрытой крышке:
– Папа купил мне этот рояль, когда мне было восемь лет. Папа немногим мог мне помочь, но очень беспокоился.
– О тебе?
– В мире так много злых сил, так много способов хорошего человека превратить в плохого. Отец меня от всего этого оберегал.
Феникс поежилась:
– Я видела, как вчера проверяли твою машину. Она великолепна. – Механик из гаража в Паст-Пик долго распространялся по поводу замены масла в автомобиле, на котором ни разу не ездили.
– Подарок от папочки на шестнадцатилетие, – произнесла Роза с мечтательной улыбкой.
Это означало, что Смодерсы приехали сюда, по крайней мере, когда Розе было шестнадцать лет, если не раньше.
– Твой отец никогда не задумывался над тем, чтобы снова жениться?
Роза захлопнула каталог:
– Евангелина что-то приготовила. Пахнет очень соблазнительно. Поужинаешь со мной? Я бы чего-нибудь перекусила.
Другими словами, никакой личной информации пока больше не будет.
– Я обещала пойти поработать несколько часов в «Повороте». Там у них и поужинаю.
Роза кивнула:
– Ты ведь не разговариваешь там с незнакомыми людьми?
– Иногда разговариваю, – удивившись,
– В следующий раз, когда сюда заглянет Зельда, надо сказать ей, чтобы она внимательнее за тобой присматривала. Так же как за Эйприл. С незнакомыми людьми всегда нужно быть очень осторожной. Иногда незнакомец может заставить тебя сделать такое, чего ты никогда обычно не делаешь.
Феникс почувствовала, что улыбка сошла с ее губ. Как права Роза! Сегодня незнакомец достиг примечательных результатов. Он превратил Феникс в. то, кем она никогда еще не была, – в абсолютно сексуальное создание. А потом он сказал ей убираться и ждать, пока он снова не свистнет ей, как собачонке, чтобы она прибежала.
– Как бы там ни было, – продолжала Роза, – никогда не садись в машину к незнакомому человеку. Знаешь, некоторые уже так делали. Вполне добропорядочные и верующие люди. А потом исчезали. Пропадали. И больше не возвращались.
– Я не буду садиться в машины к незнакомым людям, – механически произнесла Феникс. – О чем вы говорили с Эйприл?
– Почему ты спрашиваешь? – Роза уставилась на Феникс пристальным взглядом. – Если она твоя подруга, то ты все о ней уже знаешь.
Феникс пожала плечами, но поняла, что вела себя неосторожно.
– Я ее долго не видела. Мне интересно, что произошло за это время. – Морт и Зельда решили – все они достигнут большего, если Роза не заподозрит, что Феникс усиленно разыскивает Эйприл, будучи уверенной в ее странном исчезновении. Владельцы «За Поворотом» не выпускали Розу из поля зрения, регулярно поставляя продукты для Еванге-лины, ее экономки, жившей вместе с ней. Они знали о хрупком здоровье Розы и о том, что о внешнем мире, и манившем, и пугавшем ее, она привыкла узнавать из рассказов Эйприл.
– Эйприл на Среднем Западе.
Для Феникс это сообщение было как удар молнии.
– На Среднем Западе? Откуда ты знаешь?
– Она мне оттуда пишет. Меня удивляет, что она тебе не написала.
– Я много переезжала с места на место. – Феникс знала по опыту, что, если она проявит слишком много интереса, Роза переменит тему.
Когда Феникс впервые пришла в ресторан к Морту и Зельде, чтобы навести справки об Эйприл, те отвечали очень уклончиво. Постепенно они раскрылись и сообщили, что Эйприл пришла к ним в поисках квартиры. Они подумали, что Розе неплохо было бы пообщаться с новым человеком, и были правы. Она взяла Эйприл к себе и очень скоро привязалась к ней. Эйприл продолжала заходить в «Поворот» еще почти год, а затем, без всякого предупреждения, перестала заглядывать. Они боялись, как бы с ней не случилась какая-нибудь неприятность, но ничего не могли разузнать, потому что Роза утверждала: Эйприл уехала ненадолго.
И тогда они предложили Феникс – которая приехала в Паст-Пик, зная адрес Эйприл – попросить у Розы сдать ей жилье, не показывая своего истинного беспокойства об Эйприл. Черные глаза Зельды затуманивались от переживаний, когда она рассказывала, как несчастна была Эйприл и что она приходила в «Поворот» только затем, чтобы поговорить с людьми, которым от нее ничего не было нужно, с людьми, которые могли ее выслушать.
О чем говорила Эйприл? О своих мечтах. О замужестве о детях и о доме; о том, что скоро все это у нее будет, если она немного потерпит.