Протестантизм
Шрифт:
Либеральная теология была проникнута оптимизмом и надеялась на возможность как-то уладить конфликты между верой и знанием, божественным правосудием и порядками на земле.
4 ГЛАВА
«МЫ ПРИНАДЛЕЖИМ ГОСПОДУ: БУДЕМ ЖИТЬ И УМИРАТЬ ЗА НЕГО» (КАЛЬВИНИЗМ И КАЛЬВИНИСТЫ)
Понятие о церкви
Призывая к спасению только верой, реформаторы наполнили новым содержанием привычные для христианина в прошлом слова: вне церкви нет спасения. Бытие вне церкви ими не мыслилось, но вопрос о содержании понятия «церковь», служивший в эпоху Реформации яблоком раздора для богословов, так и не получил единого решения. В учении Лютера обозначилась дистанция между идеальным невидимым союзом братьев по вере и видимыми
Разделяя мнение Лютера о невидимой церкви как союзе всех истинных верующих земли, Ульрих Цвингли искал и нашел в Библии правила для регламентации деятельности возникающих протестантских церквей. Главной обязанностью местных церквей, как видно из евангельских текстов (Мф. XVIII, 17; 1 Кор. I, 2), являлось поддержание дисциплинарными мерами морали в коллективе, а в случае необходимости применялось отлучение недостойных, что подразумевало наделение церкви судебной властью. Таков был, по мнению Цвингли, железный бич Христа, предоставленный свыше жителям Цюриха. Предполагалось сотрудничество светских и духовных властей, поскольку проповедник обращался к совести горожан, а законодательство карало их, если те не принимали церковных норм поведения. Установив связь между областью светского права швейцарской Реформации. 1864 г. и христианской моралью, Цвингли создал в Цюрихе христианское государство. Оно рассматривалось как начало вхождения в царство Христа, в котором не только проповедовалась братская любовь, но и устанавливались взаимоотношения по нормам Евангелия благодаря деятельности полиции нравов.
Медаль, выпущенная к 300-летию швейцарской Реформации. 1864 г.
По примеру Цвингли реформаторы в Базеле и Страсбурге искали способ сократить дистанцию между той церковью, члены которой известны лишь Богу, и своей паствой. В Страсбурге при Мартине Буцере городская община уже сложилась в сообщество единомышленников, готовых, по его мнению, к практическому выполнению христианских обязательств согласно догмату всеобщего священства. И он разработал программу построения такой видимой церкви, которая вела в царство Христа верующих, если они с великой радостью внимали Слову Христа и с великим усердием исполняли заповеди.
В программе построения церкви Мартина Буцера, рассчитанной на условия независимой городской республики, которой не угрожал произвол извне и которая помогала созданию автономной церкви, очень трудно провести границу между функциями светских и духовных учреждений.
Любовь к ближнему, духовную взаимопомощь и евангельскую дисциплину проповедовали пасторы, избранные городским собранием, а представители города утверждали постановления о религиозной дисциплине и контролировали ее соблюдение. Каждый ребенок заучивал положение катехизиса 1534 г. о том, что церковь не может существовать, если ее члены не соблюдают дисциплины. Ответственность за выполнение горожанами Десяти Заповедей возлагалась на магистрат. Он же делегировал на церковное служение старейшин в помощь пасторам.
Заботясь об опеке над христианскими душами, о воспитании и перевоспитании верующих по евангельским нормам, Мартин Буцер в каждом приходе создавал тесно сплоченные небольшие коллективы ревностных обращенных верующих, поддерживавших взаимное религиозное воодушевление. Это изобретение страсбургского реформатора впоследствии успешно применили пиэтисты XVII в., методисты XVIII в. и ряд движений так называемого «внутреннего миссионерства»,
Понятие о церкви как о союзе верующих было у Буцера существенно дополнено понятием о церковном учреждении, которое распределяет божественную благодать. Божественное Слово и таинства рассматривались им как инструменты благодати и каналы Святого Духа, по которым нисходят на верующих невидимые дары Бога. Подчеркивая вместе с лютеранами важность пасторского служения Слову и должности пастора, он настаивал на необходимости и других должностей, установленных в древней христианской церкви, — докторов, дьяконов и старейшин. Эти четыре формы церковного служения требовались членам прихода для поддержания надлежащей церковной дисциплины. В трактате «Об истинном попечении души и правильном пастырском служении» (1538) Буцер определял особую миссию церкви, совершенно отличную, по его убеждению, от функций государства, как бы ни было оно благосклонно к христианству.
Церковь как корпус верующих («тело Христа») обладает, по мнению Буцера, властью наставлять и отлучать недостойных, но не является, как утверждают католики, местом Его постоянного воплощения. Для Цвингли, Буцера и Кальвина христиане — солдаты церковной армии, и ее капитан — Христос. Коллектив верующих вдохновляется Богом посредством Слова и таинств, и если там царят взаимное милосердие и дисциплина, то он уже в миру сплочен невидимым пока Христом. Мобилизуя библейские источники, Буцер доказывал, что церковные служители являются видимыми инструментами Господа. Отсюда и вывод, что местная видимая церковь, действующая по божественным предписаниям и согласно Библии, выполняет божественную миссию. Она приводит к Христу заблудших и «сектантов», помогает падшим, воодушевляет равнодушных, отсекает безнадежно испорченные члены, постоянно храня моральную чистоту христианской общины.
Таким образом, установка Лютера на силу божественного Слова была существенно дополнена у Буцера установкой на силу местного религиозного коллектива, и это сочетание многое определило в кальвинизме, который формировался из пополнения учения Лютера богословскими идеями Цвингли и Буцера.
Для Кальвина тема видимой церкви — наиважнейшая. Выдвинутые Мартином Буцером идеи он точно изложил в «Наставлении», подкрепил дополнительными обоснованиями из отцов церкви и Библии, связал с широким спектром конкретных проблем церковного строительства. Более решительно, чем предшественники, Кальвин настаивал на судебной власти церкви в сфере морали. Дисциплину, которую регламентирует церковь, он считал столь же необходимой для общества, как и государственную полицию, даже если речь идет о христианском государстве: меч государства принуждает и наказывает, а Слово с церковной кафедры заставляет грешника исправиться. В связи с этим подчеркивается важность общественного престижа Консистории, судебного органа церкви. Из Женевской республики благодаря деятельности Консистории были изгнаны инакомыслящие и привлечены единомышленники. Свидетельством связи церкви Женевы с вечной невидимой Церковью был для Кальвина приток в город иммигрантов, покидавших родину по религиозным мотивам. Они устремлялись в «школу Иисуса Христа», которую не покидают христиане, оставаясь учениками на протяжении всей жизни.
Кальвин учил, что истинная вера — это не удел изолированных личностей, ее невозможно обрести вне лона церкви, и подчеркивал сакральное значение деятельности местных религиозных общин. Понятие святости церкви как местного коллектива, сплоченного духовными и материальными обязанностями во имя поддержания христианской моральной дисциплины, составило идейную силу кальвинизма. Кальвинисты впоследствии не вносили особых дополнений в учение Кальвина о церкви, в отличие от его теологической системы, а также политических и социальных установок, которые подвергались непрерывной ревизии.
Кальвинизм распространялся по Европе из городов-республик Швейцарии (немецкой — Цюрих, Берн, Шафгаузен, Сен-Галлен и романской с центром в Женеве), образуя на местах реформатские церкви. В Германии реформатские церкви учреждались мирно, как и лютеранские, при поддержке владетельных лиц, начиная с курфюрста Пфальца Фридриха III, по поручению которого был составлен «Гейдельбергский катехизис» (1563), признанный реформатскими церквами на немецких землях. Однако в других странах Европы кальвинизм вошел в историю как религия гражданских войн и ранних буржуазных революций.