Против князя Владимира. Книга первая. За Новгород
Шрифт:
Родители наперебой расхваливали невесту — и умница, и красавица, никакой работы не чурается, будет в доме ладная хозяйка. Жених же соглашался, что девка пригожая, но проговаривал — за такую цену только боярскую дочь брать. После долгих торгов сошлись на гривне, десяти ногатах и пяти кунах, а потом довольный отец ударил по рукам с будущим зятем — угодил тот ему. За ужином — Варяжко нашел силы выйти к нему, — разломили каравай, дали по куску новобрачным, после родичи благословили молодых именем Сварога, на том и закончилась свадебная процедура. А когда стали укладываться спать, юная жена пришла в постель к такому же юному мужу.
При свете лучины легла в сорочке
Он прижался губами к открывшимся холмикам, поласкал сосок — Милава тихо застонала, а потом приняла его в себя, сама обняла с силой. Юноша взял девушку бережно, остановился, услышав ее стон от боли, нежными объятиями и ласками успокоил напрягшееся тело любимой. Продолжил, когда она сама прижалась к нему, так они вели вместе свою первую близость. А потом заснули, обнявшись, не сказав ни слова друг другу, но души их сплелись воедино. Утром родители не стали будить молодых, когда же они проснулись и вновь слились в жарком объятии — сделали вид, как ни в чем не бывало, только переглядывались между собой с улыбкой, услышав сдержанные стоны дочери.
В этот новый день Варяжко чувствовал себя превосходно — ушла прочь вчерашняя немочь, силы бурлили в нем, заставляя что-то делать, искать движений. Наверное, сказались душевный подъем от сбывшейся надежды и близость с возлюбленной. Проснулся с ощущением радости, прижал крепче спящую жену, ласками разбудил ее, после отдался плотскому наслаждению, раз за разом обладая нежным телом. То, что в избе они не одни, не останавливало юношу, в страсти он почти не замечал окружающих. Да и такие сношения при других не возбранялись в эти времена — когда в одной избе жили несколько семей, поневоле закрывали глаза на сходящуюся на их глазах в любовной близости пару или сами увлекались подобным примером.
После позднего завтрака молодые отправились на прогулку, прихватив с собой санки. Варяжко усадил в них жену, а потом повез на лед озера. Катал ее, разбежавшись, опрокидывал санки на поворотах, а потом набрасывался на барахтающуюся в снегу Милаву, обнимая и целуя ненаглядную. Еще лепили вместе снежную бабу, жена украсила ее ветками, после стала разбивать снежками, припевая:
— Мороз, мороз, через тын перерос,
— Бабу снежную принес.
— Баба, нос крючком,
— Получай снега ком!
Тешились до самого обеда, вернулись домой уставшие и счастливые. Варяжко открыл в любимой задорный и веселый нрав, она, как маленькая девочка, живо принимала радости в каждой мелочи — от катания и игр до прекрасной погоды, чистого неба. А на его ласки и поцелуи отвечала пусть и неумело, но с заметной охотой, даже страстью. Пообедали кашей и зайчатиной, после скорой работы Милавы по дому направились вдвоем в поселок — Варяжко надумал купить в здешней лавке свадебный подарок жене, да и гостинцы ее родичам. Шли, держась за руки, уже подходили к торговой площади, когда на их пути встала ватага местных парней.
Увидев их, Милава остановилась, в испуге схватилась обеими руками за мужа,
Глава 4
Бывший отрок стоял неподвижно, всматриваясь в группу из четверых парней примерно его возраста. Один из них выдвинулся чуть вперед, держа в руках увесистую палицу. Покрупнее других, да и постарше, он несомненно был у них вожаком. Да и заметно по властному выражению на его далеко не приятном лице, что он привык распоряжаться. Одежда его отличалась добротностью, из мягких мехов и кожи, явно побогаче, чем у других подельников. Те тоже оказались вооружены дубинками, стояли за спиной лидера, ожидая его команды. Варяжко не испугался их, хотя сам оставался безоружен, уверенность в своих силах и боевом мастерстве давала ему то спокойствие, с которым он ответил напуганной жене:
— Не бойся, Милава, я справлюсь с ними. Не забывай — твой муж отрок из княжеской дружины, пусть сейчас не на службе.
Скинул кожух, отдал его жене, побледневшей от страха. Остался в форменном кафтане дружинника, шагнул в сторону неприятелей — такими он посчитал этих ребят, явно не собравшихся его привечать. Его решительный вид, похоже, смутил их, замерли в сомнениях — то ли уйти восвояси, от греха подальше, то ли все же напасть. Вожак почувствовал колебания прихвостней, ступил на шаг ближе к Варяжко и вызывающим тоном произнес:
— Что, фетюк пришлый, надумал наших девок помять! За то мы тебе самому бока помнем, забудешь дорогу в наши края. Ату его, хлопцы, бей!
С этим криком набросился на отрока, попытался ударить дубиной в голову. Скользящим шагом в сторону Варяжко уклонился от удара, перехватил руку и, выворачивая ее, заставил отпустить палицу, после подсечкой бросил того под ноги нападавших подельников. Первый налетел на тело вожака и упал, остальные остановились в нерешительности. Варяжко за секунду поднял дубину первого соперника, сам бросился в атаку, охаживая им оставшихся на ногах недругов. Те долго не выдержали, после пары пропущенных ударов стремглав умчались прочь. А уж потом отрок принялся мутузить тех, кто лежал на снегу — правда, бил по бокам и ногам, стараясь не калечить. Особенно досталось вожаку — он вертелся на снегу, пытаясь встать, Варяжко же давал такой возможности, подсекая тому руки и ноги.
Остановил избиение, когда оба прекратили всякое сопротивление, только съеживались под ударами палицы и выли истошным голосом. Вокруг собрался местный народ, но никто не пытался остановить отрока — охотников заступиться не оказалось. Напротив, кто-то из толпы поддержал громко: — Правильно, бей охальников. Чтобы не повадно им было на людей добрых наскакивать и девок наших обижать.
Варяжко ударил напоследок по толстой заднице вожака и отбросил в сторону палицу. После направился к жене, смотревшей на него с восхищением. От прежнего страха не осталось и следа, ее лицо светилось довольной улыбкой. Принял из рук Милавы кожух, накинул его на себя — жена еще заботливо поправила воротник, после, вновь взявшись за руки, продолжили путь к лавке. Она рассказала по дороге, что Драган, так звали побитого, не раз приставал к ней, несмотря на прямой отказ, грозился украсть и снасильничать над ней. И не было управы на него, никто не хотел связываться с сыном волостеля. Так в страхе и жила последний год, из-за него не ходила на игрища, как ее сверстницы, перешедшие из отроковниц в девичий возраст.