Против культуры
Шрифт:
Надо понимать, чем именно привлекла субгениев (и американскую контр-культуру в целом) знаковая система и стилистика 1950-х. Семиотика современного капитализма вирулентна, она полна самоиронии и авторефлексии. Знаки (логотипы, рекламные тексты) сочиняются профессионалами, которые делают знаки неуязвимыми для враждебной иронии, закладывая иронию (и рефлексию) в процесс изготовления знака. Стилистика знаковой системы изменилась, но ее смысл остался прежним. Путем замены знаковой системы современного, постмодерного капитализма на знаки 1950-х, можно добиться отстранения от семиотики капитализма вообще, вырвать паразита из своего сердца.
В этом другая сторона трэш-культуры. На самом деле, рекламная культура раннего капитализма, просуществовавшая в Америке вплоть до 1950-х — это трэш. Семиотика (знаковая
Художник Пол Мавридес (Paul Mavrides), основной график и дизинер субгениев, отчасти ответственный за возрождение субгениями стилистики китча 1950-х, был также художественным редактором антологии Re/Search. Мавридес — основоположник нового течения в искусстве: Bulldada.
Другая сторона трэша, также задействованная субгениями — конспирология и трэш-мистицизм: запредельные, чудовищные, абсурдные учения и культы. С точки зрения онтологического террора, нет ничего лучше и уместнее, чем правильно поданная (и достаточно радикальная) конспирология. Поклонники трэш-мистицизма — граждане, облагодетельствованные бредовой идеей, те же сумасшедшие, с той лишь разницей, что их сумасшедствие коллективно и заразительно. Общество борется с культами, как с наркотиками — из этого видно, что террористу от культуры культ — союзник ничуть не менее дорогой, чем наркоман.
Субгении создали довольно сложную параноидальную теологию, основанную на Лавкрафте, и не менее разветвленную и противоречивую конспирологическую модель общества. Согласно Церкви Субгения, Кеннеди убили не менее чем 23 одновременно стрелявших одиноких стрелков (в Апокрифоне приводится чертеж Dealey Plaza, где произошло убийство, с траекториями всех 23 выстрелов). Основным конспирологическим (и религиозным) постулатом Церкви Субгения является то, что конспирологические теории ВЕРНЫ — более того, они верны ВСЕ ОДНОВРЕМЕННО. Соответственно, субгений тратит много времени на изучение бредовых и просто экстравагантных теорий — популяризация и внедрение таких теорий в массовое сознание есть одна из функций Церкви Субгения. Среди австралийских субгениев очень популярно (существовавшее на полном серьезе в Англии в начале этого века) Общество Плоской Земли, и особенно его радикальное крыло — Australia Does Not Exist Society (Общество Австралии Не Существует. Врагом субгения является Конспирация, экзистенциальная категория, включающая в себя Республиканскую и Демократическую Партии, масонов, газетные мафии, медиа-концерны, Трехстороннюю Комиссию, секретные службы, и любую корпоративную структуру — то, что мы называем эстаблишмент. Но вместо того, чтобы атаковать бесформенного и ассимилирующего любую позитивную программу Протея эстаблишмента, субгении атакуют эстаблишмент с программой негативной: обвинениями Конспирации во всех мыслимых и немыслимых преступлениях, от сокрытия последствий Розвелловского падения НЛО, до совершенно реального сожжения 90 культистов Давида Кореша в Уэко, Техас, до убийства Кеннеди (не менее чем 23-мя одинокими стрелками) до избрания в президенты Америки слабоумного актера Рейгана, чьей религией был тотальный ядерный геноцид.
Корни онтологической негатиции и террора в совершенно реальных "неописуемо странных" культах и конспирологиях — разделе трэш культуры, который тоже следует изучать.
Иван Стэнг (основатель Церкви Субгения) написал энциклопедическое исследование культов и конспираций — High Weirdness By Mail. Другая такая книга (Kooks, A Guide to the Outer Limits of Human Belief, by Donna Kossy) вышла в издательстве Адама Парфри Feral House. Третий источник по экстремальной конспирологии — сетевой проект Роберта Антона Уилсона и Мириам Хилл Конспирациям посвящено несколько статей из исчерпывающей антологии контр-культуры 1980-х — Apocalypse Culture под редакцией Адама Парфри.
Наиболее подробная книга о трэш культуре и экстремальных культах — это собрание энциклопедических по охвату, исчерпывающему анализу и деталям статей Адама Парфри "Cult Rapture".
Мотивация Парфри — не столько культурологическая, сколько социальная и политическая. Его интересует маргинализация американского среднего класса, в контексте необьявленной геноцидальной войны, которую ведут
Один из сюжетов "Cult Rapture" — неописуемо странные культы. От трэша в религии, Парфри переходит к трэшу в искусстве и радикальной политике. Убийца-нацист снайпер, секс-рабовладение в Вашингтоне, радикал-феминистка Андреа Дворкин, уроды с карнавала, и экстремальный в безвкусии художник Вальтер Кинз.
Ближе к концу книги, Парфри пишет о правых радикалах, экстремальных конспирологах, и артисте рок-н-ролла Дж. Дж. Аллине. Им он явно симпатизирует. В отличие от большинства маргиналов трэша, правые радикалы, экстрем-конспирологи и запредельные рокеры не заняты коммерческой эксплуатацией дурновкусия легковерной публики — их интересует НЕНАВИСТЬ. Деятели этого толка строят свои отношения с аудиторией в нешироком спектре от беспричинной агрессивности до паранойи. Ненависть и эксплуатация — две стороны одной медали.
9. HEHABuCTb
Любовь и ненависть — два полюса эмоционалистской экзистенциальности. Необходимость четкой ориентации в отношении этих двух полюсов иллюстрируется расхожей цитатой: "а кто не холоден и не горяч, изблюю того из уст моих". Эмоционалист интерпретирует эту фразу как необходимость присутствия любви или ненависти в отношении с миром.
Истертые монеты эмоционализма получили новое хождение в эпоху хиппи — любовь как основная и единственная ценность существования. Но хиппи позорно дискредитировали свои ценности, поддавшись ассимиляции и перепродаже за деньги. Оказалось, что любовь — сила деструктивная. Любовь есть растворение в обьекте любви, то есть сознательная потеря идентичности. Сохранение идентичности любой ценой есть основа нон-конформизма. И так вышло, что стыдный конформизм хиппи был следствием их ориентации на любовь. Все последующие поколения контр-культуры были столь же четко ориентированы на ненависть.
Любовь есть потеря идентичности, размывание границ личности и объекта любви. Ненависть есть не более и не менее чем параноидальное, форсированное сохранение идентичности. Ненависть есть основа нон-конформизма. Это прекрасно осознается любым деятелем экстремы, но, тем не менее, переориентация неповоротливого тела культуры с культа любви на культ ненависти — задача далеко не завершенная. Переориентации культурных архетипов нуждается в радикальном изменении культурного контекста.
Культура традиционно ориентирована на позитивные ценности — "разумное, доброе, вечное". Пост-индустриальное общество спектакля отработало механизмы тотальной ассимиляции и нейтрализации любого начинание, ориентированного на позитив. Революционная стратегия обязана отказаться от ориентации на позитив, обязана ассимилировать "иррациональное, злое, преходящее" — иными словами, найти баланс между «любовью» и «ненавистью». Ориентация контр-культуры на ложь и на зло шокирует интеллигента и вызывает отвращение интеллигента. Интеллигент, носитель культуры, видит в себе работника добра и света, хотя на самом деле он есть работник культуры, то есть тупости и порабощения. Вот почему с интеллигентом нельзя договориться: у интеллигента есть «совесть», и она не позволяет ему повернуть с дороги, очевидно ведущей к уничтожению человечества и хабитата. Отказ от «совести» во имя эксплуатации есть основа трэша. Трэш разработал эстетику и систему образов, однозначно ориентированную на иррациональное, на злое, на преходящее. Эта система образов имеет ценность, совершенно независимую от эксплуатации. Трэш необходим и неизбежен в ситуации отказа от спектакля общественного консенсуса. Трэш есть условие сохранение идентичности.
Культура панка была тотально ориентирована на ненависть и эксплуатацию. Тексты Sex Pistols сочатся беспричинной ненавистью ко всем и каждому (I wanna destroy the passer-by — я хочу убивать прохожих — поет Роттен в Anarchy in UK). Главный идеолог панка Малькольм Макларен провозгласил основой панка лозунг "Cash from chaos" ("заработаем на хаосе"). Конечно, укорененный в дада, сюрреализме и ситуационизме, панк был логичным следствием культурной традиции. Панк осознавал себя, уровень рефлексии панка был, пожалуй, выше, чем в традиционных пластах культуры, недаром панки выпускали столько журналов, где анализировали общекультурную ситуацию. Панк черезчур глобален, чтобы быть трэшем. Но традиции трэша были имплицитны в панке с момента его зарождения.