Против лома нет дракона
Шрифт:
Дракон вдруг поднял меня с дивана и притянул к себе за руку, подальше от столика с едой. Закинул мою руку себе на плечо. Видимо меня ничего не держало, но чувствовала я себя так, словно не могу отстраниться.
— Я не влюблён в тебя, лисичка, — повторил он жестоко. — Потому что я люблю тебя. Видишь разницу?
— Не очень, — нервно хихикнула я, широко распахнутыми глазами глядя в янтарно-медовые глаза
Орлен хмыкнул и склонился к уху. И так горячее, оно загорелось.
— Ты мне ухо поджёг? — ещё более встревоженная, икнула я.
— Думаешь, это было бы не больно?
— Не знаю. Я же огненный дракон. А у меня ухо горит!
— Правда? — самодовольно уточнил император. — А я-то думал, мне одному жарко.
Я сглотнула.
— Я рад, что ты горишь, — шепнул он мне на ушко. — Влюблён — это когда ты готов отдавать сколько угодно тальзинов, не думая о последствиях, лишь бы получить желаемое.
— Звучит хорошо, — прохрипела я. — Почему же ты тогда не влюблён?
— Тц, дослушай, — словно в наказание за прерывание он скользнул языком по ушной раковине, отчего я совсем замерла, как кролик перед удавом. — Любить же — это позабыть, что тальзины вообще существуют.
— Пфф, я не хочу забывать о существовании тальзинов! Мне не нравится, как это звучит.
— Лисичка, я тебя сейчас поцелуем заткну, — с лёгким раздражением заметил Орлен. — Такую речь портишь.
— Ты говоришь, что хочешь позабыть о тальзинах! Это кощунственно!
— Лисичка, — он положил руки мне на талию и несильно сжал. У меня дыхание перехватило от одной только сладкой мысли, что может за этим последовать. — Влюблённость — это вложение. Ты вкладываешься тальзинами, чтобы получить выгоду. Но любовь — это когда ты перестаёшь думать о выгоде, ведь уже считаешь, что обладаешь самым драгоценным.
— Намекаешь, что я дороже тальзинов? — неуверенно спросила я.
— Наконец, дошло, — одобрил Орлен.
— Золотых тальзинов? — уточнила я.
— Любых.
— Врёшь, — не поверила я. — Я не стою таких денег.
Отстранившись от Орлена, я повернулась к нему спиной и обхватила себя за плечи, чувствуя, как дрожу. Если на какой-то момент я и была готова поверить в то, что Орлен действительно чувствует что-то, то сейчас поняла,
— Верно, ты ничего не стоишь.
Я глубоко вздохнула. Когда его отшили, Орлен заговорил искренне, ожидаемо.
— Ведь ты бесценна, Тая.
— Всё имеют цену, тебе ли, как правителю, не знать, что даже жизни чего-то да стоят! — резко обернулась я, разгораясь для спора.
— Бесценна — это когда не готов заплатить ту цену, которую выставят, чтобы потерять тебя, — Орлен не стал меня соблазнять — он обнял меня, заставил зарыться носом в складки рубашки и вдохнуть его успокаивающий коричный аромат. — Выходи за меня, Таисия Кальварекс. Выходи за меня — и я покажу тебе мир таким, каким ты не имела шанса его увидеть.
Я всхлипнула. Когда я рыдать-то начала?!
— Это каким же?
— Волшебным. Ты каждый день имела дело с волшебством — но будто и не видела его настоящего.
— Или ты не видел.
— Тогда докажи мне, что я не прав. Давай заключим сделку, Тая.
— Какую?
Он обхватил моё лицо ладонями и вытер слёзы.
— Ты выйдешь за меня и примешь на себя все обязанности драконицы Кальварекс и императрицы — включающие дозволение любить тебя. Взамен ты получишь все привилегии жены императора, узнаешь секреты моей магии. И если год спустя ты захочешь уйти, то я отпущу тебя — со всеми золотыми тальзинами, которые ты должна была получить за кражу моего Амулета.
— И ты… сдержишь слово?
— Я мужчина, император и сильнейший дракон империи. Если чьё слово чего-то и стоит, так это моё! — отрезал Орлен.
Он, наконец, заговорил на языке, который я понимала лучше всего. Теперь моя жизнь зависела не от него, а от меня самой. Путей было больше, чем один, и я выдохнула.
— По рукам!
Даже руку протянула, чтобы скрепить договор рукопожатием. Но Орлен, коварно улыбнувшись, извлёк из кармана футляр и, не спрашивая, надел кольцо из него мне на палец.
А Анаилира, услышав о нашей сделке, хохотала до упаду.
— Вот дурочка! Совсем дурочка, — она ласково взглянула на Лэйса. — Драконы не упускают свои сокровища.
Да. Но против лома им всё же не устоять.