Против невозможного (сборник статей о культуре)

Колташов Василий Георгиевич

Цвета киберпанка яркие, режущие, ненастоящие, рожденные через отчуждение человека от реальности. Их ищут в наркотиках, в виртуальном пространстве, в живой и сотворенной человеком природе машин их нет. Они плод бегства от реальности. Эти цвета сегодня популярны, в них принято видеть добро, в отличие от настоящих цветов и оттенков, где видят только ужас скупости. Даже детские игрушки, символ любви и заботы, выполняются сегодня в таких, кислотных тонах.

Киберпанк уходит, мы наблюдаем его агонию. Как хиппи, или панк он внешне захватил не всех, но в огромной мере выразил эмоциональное состояние эпохи. Он отразил состояние времени и перенес его в мир художественных образов.

Все больше и

больше, становится их, «людей» в строгих пиджаках, агентов Смитов. Приближается момент, когда так же как Нео мы под дождем и серым небом в пасмурном городе встретимся с ними в последней схватке. Но это произойдет иначе, чем в фильме, нас будет больше, мы будем сильнее, и мы будем знать, в чем и почему мы сильнее. «Матрица» это только эстетическое пророчество. Сегодня мы приняли его. Но ожидание миссии как в фильме не будет тем, что мы сделаем. Мы сами принесем разнообразие в этот мир, это не будут цвета сна, это будут цвета новой реальности, то, что мы выберем сами. Нео не знает что он победит, мы знаем.

И тогда больше не будет людей-машин в одинаковых костюмах с одинаковыми мыслями, лицами и чувствами.

Деньги, фетиши и поступки.

Денег в картине нет совсем. Это не может не радовать, редок тот фильм где они отсутствовали бы не только как основной сюжетный компонент, но и вообще. Нет денег - нет товаров. Однако оборванные, грязные персонажи культового «полотна» все же страдают другой болезнью производственно слабого общества - фетишизмом. Вещь как носитель человека, его выразитель играет в фильме заметную роль. Но вещи эти уже не драгоценны сами по себе, они просто металл, не мистически околдованное золото, а только символ.

Даже у врагов машин и бешеных программ, у людей иерархические отношения. Обращение на «сэр», звания и титулы. Мимика, жесты и позы героев выражают их преклонение перед иерархией. Эмоциональная подавленность, спутанный язык, страх и почитание в глазах вместо доброй симпатии и спокойного, делового разговора, вот то, что выражает облик героев.

Поступки персонажей в массе своей иррациональны, создается впечатление, что все важное, что сделано в картине, сделано не сознательно, а благодаря неосмысленным позывам подсознания. Герои не знают, на что и зачем идут. Они ищут ответ вовне себя, но каждый раз запутываются еще больше. В конечном итоге создается впечатление, что они не контролируют ситуацию, не имеют плана действий, а рассчитывают стихийно что-либо, выдав выиграть войну. При этом им обязательно должно повезти. Неприятен в картине отказ от разума, нет желания сочувствовать глупым и суеверным существам. Напоминающий Фрейда «профессор» в облике, которого является ключевая программа матрицы, своей рассудительностью вызывает больше симпатий, чем стихийные, уж никак не разумные люди.

Не будем судить строго. Авторы фильма, несмотря на продюсерскую корпоративную цензуру, сделали хорошую работу. Правда, делая ее уже в третий раз, они постарались сделать ее хуже. Однако, не сумев выразить сюжетом того, что от них ждали, они вновь смогли передать образами то, что возможно более важно: прогрессивный эстетический набор, знаменующий смену вех в истории контркультуры. За это простим фильму его недостатки.

Смерть и пророчество.

«Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть», - гласит Бусидо. Таков путь воина, путь самурая. Герои «Матрицы» не руководствуются этим принципом. Они умирают не так, выбирают смерть, когда правомерно жить и жизнь когда необходимо оставит ее.

«Надо любить жить и

уметь умирать», - говорил Наполеон. Этим принципом персонажи «Матрицы» так же не руководствуются. Чего вы хотите? Это все-таки еще старый киберпанк с его жизнью в эмоциональном кризисе. Уже уходящий, таящий как весенний снег, но все еще покрывающий своей белезной сюжет картины. Герои «Матрица» любят жизнь, но совершенно не ясно за что, их отношения в реальности убоги, консервативны. Сами они иррациональны. Их «любовь» к жизни непонятна даже им самим. Они не ощущают прекрасного, только в матрице, только не в реальности, только в виде кибернетического обмана. Матрица тяготит их, они боятся ее, и они не умеют умирать. Но они любят свободу, не понимая ее, жаждут получить ее и именно это дает им силы победить.

Борясь за убогое существование сегодня, практически все кроме троицы Нео, Морфиуса и Троицы не видят даже в призрачно-иллюзорном виде будущего. Они хотят сохранить подземный город, а не увидеть небо. Только названные немногие хотят «странного», но в этом желании их ведет пророчество. Но и это только образ, ибо пророчество заключает в себе не ответ, но совет сами делать выбор и принимать решение.

Жители Зеона, единственного города людей, не верят в предсказания Пифии. Они слишком замкнуты в собственном мещанстве «маленького городка» и не думают, что их путь это выиграть войну за свободу, а не просто вяло отстаивать существование под землей. Но гадалка, к которой обращены умы героев не человек, она программа из матрицы.

Ошибка веры в слова Пифии, вместо обращения к изучению, в третьей части видна отчетливее, чем в первой, где мы не знаем что прорицательница не человек. Но это выбор, продиктованный слабостью, и это опять не случайность.

Что говорит Пифия в этот раз? Ее загадки и малопонятные обещания, сотканные из игры слов, утратив новизну, остались прежними. В чем главное предсказание, заключенное в «Матрице»? Пифия - домохозяйка с умными глазами и сигаретой во рту не сможет дать нам ответ в том, что уже должно быть в каждом из нас. Мы знаем, что означает «Матрица»: «Делай свой выбор сам».

Природа происходящего.

Почему? По каким причинам «Матрица» означает завершение эпохи киберпанка? Какие социальные перемены влекут за собой этот процесс? Развиваясь технологически, мир ни на секунду не прекращал и социальной мутации. За прошедшее десятилетие он стал более техногенным, более социально раздробленным и противоречивым, капитал в нем стал глобальным, а эксплуатация приобрела тотальный характер. Предпосылки социальной революции, не узко национальной, но мировой стали давать о себе знать в самых неожиданных для системы сферах. Информационное общество, выползая из пеленок истории, ясно указало на то, что век материальной культуры заканчивается.

Киберпанк был не только виртуально ориентированной культурой, но и последним протестным искусством господства материального производства и вещного потребления. Именно благодаря нему мы получили возможность начать изучение отношений человека с реальностью и кибернетическим миром. Именно он впервые обращает наш взор к нематериальной, виртуальной эстетике.

Возникновение новых отношений в обществе продиктованное социально-экономическими переменами привело к тому, что в Контркультуре началась замена киберпанка более передовым протестным направлением. Развитие в наше время нематериальных потребностей, ценностей и интересов человека, их коллективистская ориентация, как отражение социального прогресса оттесняет в сторону традиционный набор составляющих киберпанковского искусства. Изменение психики современного человека диктует и радикальное трансформирование культуры.