Против Виктора Суворова
Шрифт:
Далее Владимир Богданович факт незавершенного строительства выдает за злой умысел: «„Например, во Владимир-Волынском УРе из 97 боевых сооружений было обсыпано землей 5–7, остальные были фактически демаскированы“. (ВИЖ. 1976. № 5. С. 91.) Если мой читатель будет пересекать советскую границу в районе Бреста, то пусть обратит внимание на серые бетонные коробки почти на самом берегу — это доты южной оконечности Брестского УРа. Они не были обсыпаны землей тогда, так голыми стоят и по сей день». Причина этого вполне заурядная: строительство сооружений не было завершено, поэтому те ДОТы, к которым уже были подведены коммуникации, были обсыпаны землей (таковых в Новоград-Волынске, как видно из ВИЖевской цитаты, было 5–7 единиц). Согласитесь, что если постройка была демонстративной, то обсыпать 5 или 7 сооружений, оставив остальные неприкрытыми, просто нелогично. Если уж оставлять ДОТы напоказ, голыми бетонными коробками, то все построенные сооружения. В реальности никто не намеревался оставлять ДОТы без обсыпки после завершения их строительства, подвода коммуникаций. Слово командующему 62-м Брест-Литовским укрепрайоном: «И потом надо иметь в виду, — добавил от себя Пузырев, — что после окончания строительства все ДОТы будут тщательно замаскированы. Попробуй отличи их тогда от окружающей местности». (Сандалов Л. М. Пережитое. М.: Воениздат, 1961. С. 64.) Помимо документов и свидетельств участников событий есть еще один элемент,
В большинстве случаев отсутствие обсыпки и маскировки — это следствие незавершенности строительства. Например, голыми бетонными коробками были недостроенные к 1940 г. ДОТы второй линии укреплений во Франции. Необсыпанный французский ДОТ типа STG с казематами фланкирующего огня есть в районе Мобежа, у шоссе D102, каждый желающий может увидеть это мрачное темно-серое сооружение и сегодня. Есть такие памятники эпохи и в других местах. Четырехамбразурный фланкирующий ДОТ стоит в районе Седана, в десятке метров от шоссе, повернувшись к нему глухой стеной, которая по завершении строительства должна была быть обсыпана землей и камнями. Аналогично с польской недостроенной линией укреплений у Млавы, где 1 сентября 1939 г. было построено около 50 % от запланированного числа ДОТов. И только 15 % долговременных сооружений Млавы были замаскированы деревьями и обсыпкой землей. Давайте разовьем на этой почве смелую теорию про агрессивную Польшу с демонстративными ДОТами рядом с границей (Млава была в нескольких километрах от границы). ДОТами, заметим, на «второстепенном направлении», на южном фасе Восточной Пруссии. Тем более планы у Польши были наступательные, см. главу про военное планирование. И вывод сделаем: «Превентивно Адольф Алоизоич по Польше ударил, иначе не мог!» С «прогрессивными методами» Владимира Богдановича можно до чего угодно договориться. Хотя в реальности всему есть вполне разумные и простые объяснения. Необсыпанными остаются ДОТы из-за того, что не успели достроить, замаскировать грунтом и растительностью.
Диптих, противопоставляющий мрачный замок коммунистической России и показушную линию «наступательных ДОТов», Владимир Богданович рисует яркими, крупными мазками: «Раньше доты на „Линии Сталина“ строились тайно вдали от границ, и противник не мог знать, где находятся укрепления, где проходы между ними, да и есть ли вообще такие проходы. Теперь противник мог со своего берега не только видеть все строительство и точно знать, где находятся укрепления, но мог с точностью выявить каждое отдельное сооружение и даже установить направление стрельбы для каждой амбразуры. На основе этого он мог определить всю систему огня. Зная направление секторов обстрела, противник мог выбрать непростреливаемые участки, пробраться к демаскированным дотам и заткнуть амбразуры мешками с песком, что, кстати, противник и сделал 22 июня 1941 года». Про воспетые Владимиром Богдановичем мешки с песком, которыми якобы затыкали амбразуры ДОТов, ни наши, ни немецкие источники не пишут. Позволю себе предположить, что мешки — это плод бурной фантазии писателя-публициста. Но дело не в мешках. Откроем 64-ю страницу книги Л. М. Сандалова «Пережитое» и читаем: «К сожалению, — вздохнул Чуйков, — немецкая разведка знает об укрепрайоне в целом и расположении отдельных его ДОТов не только путем наблюдения, но и через свою агентуру. Выселить подозрительных лиц из пограничной зоны пока не удалось. Впрочем, разрушить дот, даже если известно, где он находится, не так-то просто». Так что агентурная разведка позволяла немцам с определенной точностью вычислять и ДОТы, расположенные в глубине советской территории. То же самое было и на «Линии Сталина». Доклады НКВД, подобные выше процитированным, говорили о том, что мимо ДОТов свободно ходят местные жители, среди которых могут быть и шпионы.
Военная наука, в том числе фортификация, шагала в XX веке семимильными шагами. Это, например, казематы Ле Бурже, о которых я рассказывал в главе о финской. Введенные в начале века на французских фортах казематы Ле Бурже стали весьма популярны в 30-е годы, когда артиллерия заставила прятать от противника амбразуры укреплений. Старые крепости были от всего этого безнадежно далеки. Кроме того, время малочисленных по меркам XX века армий, наступавших вдоль дорог, прошло. Для армий наполеоновской эпохи крепости были препятствием. В 1941 г. 17-я, 18-я танковые дивизии Гудериана форсировали Буг севернее Бреста, 3-я и 4-я танковые дивизии — южнее Бреста. Немецкие танкисты Бреста в глаза не видели, пока крепость еще сражалась, они уже наматывали на гусеницы дорогу на Минск. Брестскую крепость осаждали пехотные дивизии немцев. Во времена сплошного фронта многомиллионных армий отдельные крепости роли не играли. Гораздо сильнее Брестской крепости были, например, ДОТы 3-й роты 17-го опаб 62-го Брестского УР в районе д. Слохи-Аннопольское. Там было 9 ДОТов, в том числе три артиллерийских: один с двумя 76-мм пушками, два с 45-мм пушками. Боевая ценность этой группы ДОТов намного выше, чем Брестской крепости. И держались ДОТы, гарнизон которых составлял несколько десятков человек, сравнимое с Брестской крепостью время. Последний ДОТ 2-й роты 17-го опаб был подорван немцами 30 июня 1941 г. Первая рота 17 опаб, у пресловутого моста через Буг у Семятичей, сражалась до 3 июля 1941 года. Только на 12-й день войны замолчали орудия и пулеметы штабного ДОТа «Орел», который в отличие от своего тезки, броненосца отряда Небогатова, предпочел смерть позорному плену. Защищала ДОТ «Орел» почти две недели войны горстка бойцов, всего 25–27 человек под командованием лейтенанта с простым русским именем Иван Иванович Федоров. Про Брестскую крепость узнали во многом благодаря исследованиям С. С. Смирнова. Но в крепости оборонялись остатки двух дивизий, а ДОТы УРов на новой границе защищали немногочисленные гарнизоны. Поэтому свидетелей осталось мало, и широкой известности подвиг бойцов пулеметно-артиллерийских батальонов не получил.
Зададимся вопросом: «А является ли вообще строительство укреплений или их полное забвение свидетельством агрессивности?» Одним из лидеров в области строительства крепостей перед Первой мировой была Германия. Именно в Германии была построена самая совершенная на 1914 г. крепость Мец. В. В. Яковлев в своем труде 1931 г. «История крепостей» написал о Меце следующее: «В описанном виде бывшая германская крепость Мец воплощала собой высшую степень развития крепостей XX века: ни в одном другом государстве такой крепости не было». Но интенсивное строительство укреплений не означало позиции овечки. Германский план войны, широко известный как план Шлиффена, предусматривал наступление через Бельгию с охватом французских войск. Крепости на левом фланге должны были при этом сдерживать наступление французского правого крыла. Развитые фортификационные сооружения на восточных границах Германии, крепости Торн, Кенигсберг, Познань и Грауденц предназначались для сдерживания русской армии, которая своими действиями могла помешать наступательной операции на Западе. Анализируя только строительство укреплений, нельзя делать однозначных выводов о планах государства. Если военное руководство той или иной страны вынашивает наступательный план, то никаких цирковых номеров с постройкой липовых укреплений не будет. Фортификационные сооружения — это удовольствие дорогое. Поэтому в интересах наступательного плана будут строиться полноценные укрепления, предназначенные для высвобождения
Одним словом, бурная деятельность на ниве постройки укреплений никак не свидетельствует о миролюбии строителя. Точно так же возведение ДОТов не свидетельствует об агрессивности. Фортификация, как и всякий другой инструмент, может использоваться двояко, как для реализации наступательных, так и оборонительных планов. Попытки Владимира Богдановича вывести из истории «Линии Сталина» и «Линии Молотова» агрессивные планы СССР выглядят совершенно беспомощными при ближайшем рассмотрении. С 20-х годов до 1941 г. в СССР создавались укрепленные районы общего назначения для защиты жизненно важных направлений. Сдвиг границы на запад не вызвал смены идеологии строительства. Напротив, развитая промышленность СССР конца 30-х благоприятствовала созданию мощной линии обороны на новых границах. Летом 1940 г. была заложена система УРов, по количеству сооружений не уступающая «Линии Мажино». Цифры говорят сами за себя: по плану «Линия Молотова» состояла из 5807 сооружений, «Линия Мажино» — это около 5600 сооружений. «Линия Сталина» — это 3817 сооружений, из которых было построено 3279. Причем на новой границе строились более совершенные укрепления, почти половина из которых должны были стать артиллерийскими. Нет спада в развитии укрепленных районов, напротив, идет постоянное совершенствоание структуры обороны. Если УРы постройки 1928–1939 г. имеют глубину 1–5 км, то УРы «Линии Молотова» строятся с глубиной обороны 5–6 км. УРы последнего поколения, в Прибалтике, уже закладываются на глубину 5–16 км. На строительство УРов выделялись весьма внушительные суммы, исчислявшиеся сотнями миллионов рублей. В свете этой статистики тезисы Владимира Богдановича о забвении оборонительного строительства выглядят просто нелепо. Проблема была только в том, что за год линию на новой границе построить не успели, завершили всего около 880 ДОС.
Кроме того, немцы были сильным противником. Это бедные артиллерией финны уперлись в Карельский УР и скисли. У немцев и с артиллерией все было в порядке, и был опыт преодоления укреплений, отработанная тактика действий саперов. Владимир Богданович просто не в курсе и поэтому пишет: «Немецкий блицкриг — это действия в глубине. Теория прорыва в Германии не разрабатывалась, и проблема прорыва не ставилась». («Самоубийство».) Немцы имели опыт взлома обороны в Первую мировую войну. В 1914 г. они разбили крепости Льеж и Намюр тяжелой артиллерией, в 1915 г. взяли форты Во и Дуомон под Верденом, в 1918 г. прорвали фронт на Марне массированным артиллерийским ударом и тактикой просачивания. Поэтому, если возникала необходимость прорыва долговременной обороны, они эту задачу решали. Например, Рава-Русский УР, в хорошей степени готовности, с полевым заполнением 41-й стрелковой дивизии все же был преодолен пехотными дивизиями немцев. Основной технологией штурма ДОТов немецкими войсками были специальные блокировочные группы. ДОТы ни 30-х, ни 40-х годов не имели кругового обстрела, и это позволяло подбираться к ним вплотную. Далее саперы залезали на ДОТ, и ахиллесова пята всегда находилась. Так действовали наши саперы на финских ДОТах в феврале 1940-го, немецкие штурмовые группы — на ДОТах «Линии Мажино» в июне 1940 г. Вот как наши специалисты описывали немецкую технологию борьбы с ДОТами: «Для действия против долговременных огневых точек немцы создают из саперов специальные блокировочные отряды. Такой блокировочный отряд составляется из 30–40 человек, которые разбиваются на две группы: штурмовую (20–25 человек) и резерв (10–15 человек).
Штурмовая группа, в свою очередь, делится на четыре подгруппы.
Первая подгруппа — ударная (4–5 человек), вооружена винтовками, ручными гранатами и ножницами для резки проволоки.
Вторая подгруппа — дымовая (3–4 человека), выделяется в случаях действительной надобности; ее задачи — постановка дымовой завесы при подходе к долговременной огневой точке подрывной и огнеметной подгрупп. Вооружена эта подгруппа винтовками, ручными гранатами и дымовыми шашками.
Третья подгруппа — подрывная (5–6 человек), вооружена винтовками, ручными гранатами и 3-килограммовыми саперными зарядами.
Четвертая подгруппа — огнеметная (7–8 человек), вооружена винтовками и огнеметами.
Резерв блокировочного отряда подразделяется на такие же подгруппы, кроме огнеметной (последняя в состав резерва не входит).
Наступление блокировочного отряда проводится следующим образом.
Под прикрытием артиллерийского, минометного и пулеметного огня блокировочный отряд небольшими перебежками пытается достигнуть проволочного заграждения перед долговременной огневой точкой.
Если нужно, дымовая подгруппа ставит непосредственно перед долговременной огневой точкой дымовую завесу. Ударная подгруппа проделывает проходы в проволочных заграждениях и пропускает подрывную подгруппу, которая подползает к долговременной огневой точке для разрушения выходящих на поверхность частей сооружения (броня, стволы орудий, пулеметы, вентиляционные отверстия). Через образовавшиеся после взрывов разрушения в амбразурах подрывники забрасывают защитников долговременной огневой точки ручными гранатами. С тыла под прикрытием дымовой завесы подбирается огнеметная подгруппа, которая выжигает входные двери казематов». (Разведывательный бюллетень № 25// Германская тактика (по опыту войны СССР с Германией). М.: Воениздат НКО СССР, 1942. С. 70–71.)
ДОТы, как и танки, несмотря на свой грозный вид, беспомощны без пехотинцев с винтовками и пулеметами вокруг них. Это называется «пехотное заполнение» укрепрайона. Форты Во и Дуомон крепости Верден удержались только потому, что у их стен сражались пехотинцы. Когда французские войска отступали к Вердену, солдаты обходили форты, считая их мишенью для артиллерии. Взятие бельгийских крепостей Льеж и Намюр подорвало веру в укрепления. Верден был даже разоружен. Но бои зимой 1915 г. показали, что форты неплохо держатся во взаимодействии с пехотой. Укрепления XX столетия не выживали, если их не прикрывали дивизии массовой армии. Пехотинцы в окопах вокруг мешали подобраться к ДОТам командам с канистрами, подрывными зарядами и огнеметами. Артиллерия пехотных соединений мешала выкатить на прямую наводку орудия для стрельбы по амбразурам и осложняла жизнь осадной артиллерии в целом. В свою очередь, бетонные коробки прикрывали пехотинцев огнем своих пулеметов и пушек. Проблема «Линии Молотова» была в отсутствии пехотного заполнения. Точно так же, как КВ и Т-34 механизированных корпусов страдали без мотострелков, ДОТы на новой и старой границе были обречены на гибель без стрелковых дивизий. А стрелковые дивизии не успели дойти и доехать к границе. Были только войска прикрытия, как 41-я сд Микушева у Рава-Русской. Если войск для пехотного заполнения было мало, то вермахт разгрызал любые крепкие орешки. Например, «Линию Мажино». На фронте в 400 км французы оставили 12–13 июня 1940 г. всего 10–15 дивизий. То есть плотность войск была такой же, как войск прикрытия у советской границы — 25–40 км на дивизию. Это позволило немцам успешно атаковать укрепления и уничтожать их штурмовыми группами. Артиллерия, минометы, пехота выбивали пехотные части вокруг ДОТов, а дальше шел процесс подрыва бронеколпаков, труб вентиляции, и ДОТы уничтожались один за другим. По той же схеме немцы уничтожили в первые две недели войны УРы «Линии Молотова».