Противогазы для Саддама
Шрифт:
– Ты о Карпицком?
– Конечно.
– И кто же, кроме корейцев, им еще интересуется?
– А вот ты послушай, – недоуменно наклонил голову Валентин. – Выложил я свою просьбу одному приятелю, ну, понятно, приблизительно выложил, а он… Ты представляешь?… Он сразу просек о ком идет речь… Так и выдал мне открытым текстом: ты, дескать, поостерегись, Валька, ты, дескать, не на того живца ловишь, тебя самого сглотнут. Не надо, дескать, Валька, чтобы в Конторе знали, что трешься ты на одном узком месте… Доходит?
– Не очень.
– Так вот, – взглянул Валентин на Сергея. – Это узкое место – МАП.
– Ты не ошибся?
– Не только не ошибся, но трижды перепроверил.
– А
– Ну, чем… Не знаю… Сам удивлен… Может, в МАП не приняли какое-то предложение, скажем, как тот «Русский чай»… А может, пасут там кого-то… А тут значит, я – весь в белом… Кажется мне, – опять взглянул он на Сергея, – что просочилась от нас какая-то информация… Понятно, заказчик не мог проболтаться, это стопроцентно, ему это ни к чему… А тебя не было в Москве, это точно… А у меня всегда все под замком…
– А Дима? Этот бородатый помощник Карпицкого?
– Да ну, Дима! – отмахнулся Валентин. – Он не в курсе. Его дело – выдавать документы, но он же не знает, зачем выдает эти документы и для чего. Ему попросту не полагается знать об этом.
– Тогда действительно остаешься только ты, – усмехнулся, переключая скорость, Сергей. – Меня в Москве не было, я в Москву даже не звонил, да и о конкретных пунктах поездки знал только предположительно. Вообще думал, что мы сразу рванем в Эстонию.
– Вот и получается, что не ты один так думал… – неодобрительно покачал головой Валентин. – У меня дома, как ты знаешь, стоит телефон «Панасоник» с автоответчиком. Кассеты телефона хватает минут на сорок… В общем, несложно сбросить записи моих бесед на чужую аппаратуру, правда? Нажал кнопочку и все. Ведь купленными аппаратами я пока не пользовался… Сложно ли, скажем, переписать любой попавший на пленку разговор, когда меня нет дома? Вот и источник утечки…
– А с чего ты взял, что утечка действительно была?
– Вычислил… – хмыкнул Валентин. – Вот вчера, например, звонил мне один коллега. Бывший, понятно, – неохотно уточнил он. – Уж такой любезник-разлюбезник! И так он ко мне, и так, и еще вот этак… Очень сильно хотел узнать, куда я собрался? Уж не в Эстонию ли? И откуда у меня появилась машина?… Ну, я понимаю, – недовольно хмыкнул Валентин, – такие вещи всегда и всем интересны. Говорю: это моего приятеля машина, я вожу ее по доверенности. В Москве это сплошь да рядом. А приятель смеется: да хоть любовницы, мне-то что, я не из экономического отдела. Но все равно, говорит, если ты правда собрался в Эстонию, как говорят, то прихвати посылочку для родственников. Что тебе? Бросил в багажник, пить-есть не прост.
– Ну и прав твой приятель. Что тут особенного?
– Ты просто не знаешь этого человека, – покачал головой Валентин. – Он темный. Совсем не надо ему знать, куда мы направились. Я сразу понял – прощупывает. Похоже, в свете последних событий заинтересовал я чем-то Контору. У нас ведь ничего не остается незамеченным.
– Преувеличиваешь.
– Да какое там! – мрачно удивился Валентин. – Какие преувеличения! Считай, вся страна на рогах стоит. Даже в Конторе бардак. А тут еще Прибалтика отделилась, а ведь там совсем недавно работали многие мои коллеги. Кто-то, конечно, успел уехать в Россию, но кто-то и остался. Вот и получается, что все мы держим друг друга на крючке. Доходит? Особенно боятся всяких таких разговоров прибалты. Выявись там твоя связь с Конторой, тебе этого точно не простят. Особенно в Эстонии. Там особенно любят ловить шпионов… Чувствуешь ситуацию?… Вся бывшая резидентатура сидит в подполье, все жутко боятся друг друга, а в Москве какой-то незаметный капитанишка вдруг ни с того, ни с сего начинает интересоваться эстонскими связями, да еще приобрел
Странное чувство испытывал Сергей.
Положив руки на руль, поглядывая на несущиеся верстовые столбы, всем сердцем ощущал он, что после провала с «Русским чаем», пошла ему наконец пруха: и Коля Игнатов развернулся уже на две области, и впереди при удачном раскладе светили неплохие прибытки…
Вот и гнал подальше от Москвы, всем телом чувствуя мощь машины.
Редкие фонари высвечивали пустую дорогу. Мелькали вдруг стены уснувших домов, смутные деревья, уже полные тьмы. Сергей потихоньку приспосабливался, привыкал к машине, как бы сживался с нею. Он вообще любил дальние поездки и ничуть не пугался того, что, возможно, придется провести за рулем всю ночь.
Подумаешь, ночь!
Он с удовольствием прислушивался к движку, поглядывал на приборы, нежно переключал сцепление, чувствуя, что набалдашник рычага, купленный в автосервисе, входит в кулак, как влитой. Он уже сейчас мог сказать, что с «тринадцатой» им повезло. На дорогах Германии машину действительно не успели замучить, теперь, почувствовав отзывчивого хозяина, белая «тринадцатая» бежала легко, не выкидывала фокусов. Несмотря на слабый движок, самый слабый среди машин этой серии, она делала прямо-таки чудеса. На каком-то участке Сергей сумел выйти за сто тридцать. «Не торопись, а то опоздаешь», – неодобрительно хмыкнул Валентин.
Лишь разум мой способен вдаль… До горизонта протянуть… Надежды рвущуюся нить… И попытаться изменить… Хоть что-нибудь…
– Ты вздремни, – предложил Сергей. – Дорога предстоит долгая.
– Не хочется…
По смутной улыбке Валентина, смазанной слепо мигающим светофором (проезжали ночной Клин), Сергей понял, что Валентину действительно не хочется спать.
Да и не могло быть иначе.
Ведь еще пару недель назад капитан госбезопасности Валентин Якушев привычно занимался своим обычным рутинным делом и худо ли, хорошо, но государство как-то оплачивало его обычную рутинную работу, – и вдруг все перевернулось!
Тут действительно не уснешь.
– Слушай, а ты-то сам как пришел в бизнес? Не страшно было бросать государственную кормушку?
Сергей пожал плечами:
– В двух словах не объяснишь. Самое неприятное, что тогда запомнилось, это ощущение неизвестности и полной какой-то неприкрытости, будто голым выскочил на улицу. Впрочем, – засмеялся Сергей, – у меня все происходило более или менее естественно. Я ведь предпринимательской деятельностью занимался почти всю жизнь. Отец умер рано. Семья большая, я старший. А всего у меня – голова да руки, вот все, чем владел. Ну и подрабатывал постоянно то лопатой, то метлой, то малярной кистью, то плотницким топором. В институте и после института вместо отпуска уезжал со студенческими строительными отрядами. Там многому научился: и сметы составлять, и с нивелиром работать, и людьми руководить. А главное, деньги зарабатывать. Правда, – усмехнулся Сергей, – в советские времена большие деньги заработать было не сложно, гораздо сложнее было их получить, а затем еще не загреметь под следствие за эти тобою же заработанные деньги.