Противоречивая справедливость
Шрифт:
Военная кампания 1916 года оказалась в целом удачной для русской армии. Положительную роль в таком развитии событий сыграло, в частности, улучшение обеспечения действующей армии вооружениями и боеприпасами.
Новая военная кампания началась на Кавказском фронте, где в январе-апреле 1916 года генерал Н.Н.Юденич провел Эрзурумскую и Трапезундскую наступательные операции, в ходе которых русские войска заняли стратегически важные города в восточной части Османской империи – Эрзерум, Трапезунд и Эрзинджан.
Но самый большой успех ожидал русскую армию на Юго-Западном фронте, где летом 1916 г. был проведен знаменитый Брусиловский прорыв. 4 июня 1916 г.
Первоначально успешное наступление А.А.Брусилова ставка верховного командования не поддержала. Не ожидая такого успеха, поэтому не смогла вовремя организовать четкое взаимодействие других фронтов с Юго-Западным. И наступление захлебнулось. В результате после продолжительных позиционных сражений к середине августа 1916 г. фронт стабилизировался по линии Стоход – Киселин – Галич – Станислав – Делятин.
Несмотря на очевидные просчеты, по мнению большинства военных историков (Н.Ростунов, А.Строков, Н.Таленский, С.Базанов, В.Цветков), Брусиловский прорыв имел огромное военно-политическое значение, поскольку положил начало коренному перелому в ходе Первой Мировой войны в пользу стран Антанты (Российская империя XVIII – начала ХХ вв. Полный курс истории России. Кн. II. Концептуал, 2019, с. 448–450).
Однако не все историки также положительно оценивают Брусиловский прорыв. С.Нелипович, А.Уткин полагают, что именно в сражении на полях Галиции, Волыни и Буковины были полностью истреблены остатки старой кадровой армии и русского офицерского корпуса, а безвозвратные и санитарные потери Русской императорской армии были в три с половиной раза больше, чем потери противника (Там же, с.450).
В целом война была непопулярна у русского народа, и он выразил свое отношение к ней двумя новыми, ранее невиданными, массовыми явлениями: братанием с врагом и массовым дезертирством.
Братание. В истории войн до ХХ века примеров братаний, т. е. дружеских контактов между военнослужащими армий-противников, почти нет. Известны лишь случаи братания солдат с повстанцами во время различных революций. А во время Первой мировой войны это феноменальное явление, неожиданно для правительств воюющих стран, стало массовым.
В 1915 году война в Европе окончательно перешла в окопную стадию. Линия фронта на востоке протянулась от Прибалтики до Дуная. Крупных сражений и перемещений войск не происходило, и среди солдат по обе стороны линии фронта стали распространяться слухи о скором прекращении войны. На этом фоне братания стали охватывать целые воинские соединения. В основном контакты сводились к обмену продуктами и сувенирами. К примеру, в австрийской армии ощущалась нехватка хлеба, а в России в 1914 году был введён «сухой закон», распространявшийся и на армию. Поэтому русские обменивали хлеб и баранки на водку и коньяк. При этом солдаты обеих армий охотно фотографировались вместе.
В 1916 году православная Пасха по времени совпала с католической. Это стало поводом для братаний почти по всему Восточному фронту, обменом продуктами дело уже не ограничивалось, проводились совместные застолья и даже импровизированные концерты. На время встреч командиры батарей договаривались между собой о прекращении обстрелов, а разведчики с обеих сторон вместо захвата «языков» просто обменивались пленными.
Командование противостоящих армий издавало грозные негодующие приказы, но дальше этого дело не шло, серьёзно наказывать «братающихся» было опасно – среди измотанных войной солдат и офицеров могли возникнуть массовые бунты (HISTORY HERALD. Братания на первой мировой.236d7?).
Дезертирство.
Только Варшавским жандармско-полицейским управлением за декабрь 1914 г. – февраль 1915 г. были задержаны 3.500 дезертиров. На железных дорогах Юго-Западного фронта с 15 декабря 1914 г. по 15 января 1915 г. задержали 12.872 человек.
Множество случаев дезертирства было отмечено во время «великого отступления» летом 1915 г., когда после тяжелых боев солдаты «разбредались», частью попадая в плен или совершая побеги домой. Начальник снабжений Юго-Западного фронта сообщал в мае 1915 г., что солдаты, отстав от своих эшелонов, самовольно занимают затем места в пассажирских вагонах, размещаются на площадках и даже на крышах. Фронтовые штабы фиксировали в донесениях массу дезертиров, скрывавшихся среди беженцев. Еще больший размах приобрело дезертирство с поездов, перевозивших маршевые роты, которые комплектовались из ратников ополчения. На Юго-Западном фронте эти побеги составляли по 500–600 человек с поезда, т. е. более половины состава. При этом не действовали никакие меры предупреждения побегов: солдаты спрыгивали с поездов на ходу, невзирая на выстрелы охраны. Как правило, беглецы находили убежище в собственных или чужих деревнях, где жили месяцами. Беглые, отсталые, бродяжничавшие солдаты толпами появлялись на железных и грунтовых дорогах и Северo-Западного фронта, внося в войска «тлетворный дух деморализации».
Дезертирство сопровождалось беспорядками, мародерством, грабежами в тылу армии, что отчасти являлось следствием широкого участия войск в реквизициях имущества и поджогах полей с урожаем. Дезертирство проникло глубоко в тыл России: в декабре 1915 г. толпы бродячих солдат появились в Московском военном округе.
Зимой 1915–1916 гг. возникло новое явление: побеги с санитарных поездов легко раненых, которые либо бежали к себе в деревни, либо бродили по окрестным селениям. Весной 1916 г. только на Юго-Западном фронте задерживали около 5 тыс. дезертиров в месяц. Волна дезертирства нарастала, с осени 1916 г. она стала особенно мощной и уже не ослабевала вплоть до конца войны. На этом и Румынском фронтах солдаты просто бежали домой, и сами ротные командиры признавали, что «умные повтикали, а дураки остались».
Бродячие солдаты часто устраивались на работы в прифронтовых городах, жили в притонах с сожительницами или с проститутками, занимались кражами, грабежами, подделкой документов для других дезертиров, сбытом обмундирования, просили милостыню. В тылу фронта появились авантюристы из числа дезертиров, выдававшие себя за офицеров, агентов снабжения продуктами и т. п. Дезертиры легко включались в беспорядки на этапах и распределительных пунктах (например, в Гомеле и Кременчуге осенью 1916 г.). Повсеместными были оскорбления дезертирами полицейских и жандармов на железной дороге, вплоть до драк и выбрасывания их из поездов. Шайки дезертиров появились даже в Астрахани.