Противоречивая справедливость

Сыровецкий Юрий

Разгром войск Врангеля в Крыму знаменовал собой прекращение широкомасштабной Гражданской войны, хотя еще в течение двух лет (1921–1922) советским войскам пришлось подавлять отдельные очаги вооруженного гражданского противостояния в Закавказье (1920–1921), Туркестане (1920–1921), Забайкалье (1921) и на Дальнем Востоке (1921–1922).

Большевики победили в Гражданской войне, потому что их классовая справедливость впервые осуществлялась в интересах наименее материально благополучных достаточно широких трудовых слоев населения России, и в целом оказалась справедливее белогвардейской справедливости для узкой наиболее материально состоятельной части российского общества.

Белый террор был столь же беспощаден,

как и красный. Их различало лишь то, что красный террор был организованным и сознательно направлялся против классово враждебных элементов, белый же был более спонтанным, стихийным: в нем преобладали мотивы мести, подозрения в нелояльности и враждебности. В итоге на контролируемых белыми территориями устанавливался произвол, торжествовали анархия и вседозволенность тех, у кого в руках были власть и оружие. Негативно на отношение к белым со стороны населения повлияли и их связи с интервентами, которые откровенно грабили Россию, вывозя в крупных масштабах продовольствие и сырье. В борьбе за освобождение Родины от большевиков они получали поддержку тех, кто рассматривал территорию нашей страны как объект экономической экспансии. (Там же, с. 91–92).

Но большевистская классовая справедливость ущемляла в той или иной степени большую часть населения республики, поэтому у Советской власти оставалось еще много противников, продолживших противостояние с ней (порой вооруженное) и после Гражданской войны. В этой связи классовую справедливость как общегосударственный принцип обустройства всего населения страны признать вполне справедливой проблематично. В этих целях большевики предложили простой вариант решения проблемы – создать бесклассовое общество, устранив его разделение на классы. Но это был теоретический посыл, а пока реальная жизнь в Советской республике протекала в условиях антагонистической борьбы за создание бесклассового общества.

В Гражданской войне был еще один участник отстаивания высшей справедливости, участвовавший в ней на стороне белых, сохранившийся в стране Советов и после войны. Это церковь. О несправедливом ее преследовании в годы военного гражданского противостояния говорилось и говорится очень много, как самими церковниками, так и «православной» общественностью. Поэтому о роли Русской православной церкви в Гражданской войне хотелось бы сказать особо. Начнем с примеров.

Забайкальский епископ Ефим, арестованный в начале 1918 г. Забайкальским Советом за антисоветскую деятельность и отправленный по этапу в Петроград, был там освобожден чекистами под честное слово о прекращении антисоветской деятельности, которое он без колебаний сразу же и нарушил. Московский епископ Никандр и целый ряд других московских священников, арестованных за контрреволюционную деятельность, уже весной 1918 года были выпущены из тюрьмы. Кратковременным был арест и самого патриарха Тихона, открыто в своих проповедях призывавшего всех прихожан, всех православных русских людей к борьбе против Советской власти. И таких примеров тысячи.

Почувствовав «мягкотелость» новой власти, участие церкви в борьбе с большевизмом перестало ограничиваться одними только призывами. Во время боев в Москве «святые отцы» предоставили юнкерам свои храмы в качестве огневых точек, расположив на колокольнях пулеметы. После поражения юнкеров они продолжили своё «святое» дело. Не было ни одного белогвардейского заговора, ни одного мятежа, в котором бы не участвовали церковнослужители.

«Отцы церкви» с радостью встретили выступление белочехов, ставшее началом Гражданской войны. Епископ Екатеринбургский, приветствуя организованный Антантой мятеж чехословацкого корпуса, совершил в кафедральном соборе Екатеринбурга торжественное богослужение. В своей проповеди он заявил прихожанам, что белочехи совершают «великое дело возрождения России».

Так

же восторженно «отцы церкви» встретили интервентов Антанты. Они приветствовали их благодарственными молебнами. «Радость перешла в восторг, когда на землю нашего города сошли с кораблей, прибывшие к нам благородные союзники», – восторгался протоиерей Лелюхин. Даже атаман Семенов, которого сам Колчак считал бандитом, был награжден православной церковью званием «Кавалера святого гроба Господня».

Священники в массовом количестве выпускали плакаты и листовки против большевиков, в которых призывали: «Гоните Советскую власть!» Помогали Колчаку и Деникину загонять крестьян в белую армию. Обо всех, выступающих против мобилизации, священнослужители сообщали в контрразведку. В белой армии были созданы агитпункты в виде церквей-вагонов. Организовывались даже специальные отряды церковных проповедников.

Монастыри и церкви поддерживали тогда любые антисоветские формирования, вплоть до бандитских. В Соловецком монастыре были обнаружены 8 трехдюймовых орудий, 2 пулемета, свыше 600 винтовок и берданок и большое количество боеприпасов. В киевском Михайловском монастыре были спрятаны 4 пуда динамита, винтовки и 900 патронов. Оружие, включая пулеметы, были зарыты в Матренинском женском монастыре на Украине. Там же нашли укрытие главари многочисленных бандформирований. Контрреволюционные организации были раскрыты в Оранском, Яковлевском, Николо-Угрешском и многих других монастырях.

Многие священники добровольно, без всякого принуждения выполняли роль рядовых шпионов и осведомителей белых армий юга, востока и севера. Часто для выявления сочувствующих большевикам они нарушали тайну исповеди. Так, в Забайкальской епархии существовали осведомительные отделы по благочиниям, кружки и группы по приходам, которые подчинялись штабу Читинского военного белогвардейского округа. В Барнауле в январе 1919 года гарнизонный священник сообщил в контрразведку, что, когда он беседовал с двумя ротами солдат «о целях борьбы с большевиками», 21 солдат и 2 офицера «с недоверием отнеслись к внушению и даже возражали». Все они были немедленно арестованы и затем расстреляны.

Но и это не все. Известны случаи, когда священники, презрев свои же заповеди, непосредственно брались за оружие в борьбе против Советской власти. Для этой цели «святые отцы» формировали специальные религиозные отряды. Так, в Сибири были созданы дружины святого креста, которыми командовали священники. Там же, в Сибири, по инициативе епископа Сильвестра формировались и такие белогвардейские религиозные части, как «Полк Иисуса», «Полк Богородицы», «Полк Ильи Пророка» и т. д. Под Ставрополем попы создали отряд из 700 церковнослужителей. Под Царицыным воевал «Полк Христа-Спасителя», состоящий исключительно из лиц духовного звания. Протоиерей Востоков активно создавал «крестоносные» части на юге России. Не брезговали священники и участием в кулацких бандах. Настоятель Ростовского собора Верховский священник Кузнецов из Усть-Пристани и многие другие стояли во главе подобных банд. В Екатеринбурге был раскрыт антисоветский заговор во главе с дьяконом Владимиром Хвостовым. Каждый член этой организации должен был вести антисоветскую пропаганду и любой ценой добывать оружие, не останавливаясь ради этого даже перед убийством.

Из всего сказанного следует, что церковь сама сделала все для того, чтобы на ее голову обрушилась кара небесная в виде большевистских «гонений». У большевиков же в то время выбора не было. Гуманные методы в отношении «отцов церкви», которые первоначально использовала Советская власть, себя не оправдали, и ей пришлось пустить в ход более жесткие, репрессивные меры. Там, где слова не помогают, применяют силу. Такова правда жизни. (Л.Адамова. «Гражданская война и реакционеры в рясах». 11.03.2015.obs10804hhestvo/).