Противоречия любви_
Шрифт:
В комнату зашли Ковало и его люди. Они принесли пакеты и коробки в обертках. Пакеты положили на диван, а коробки поставили на стол.
Ковало по-хозяйски прошелся по комнате, затем остановился перед девушкой. Дара встала с ковра, продолжая теребить в руках остатки бумажного кораблика. Ковало видел ее состояние, и по тому, что осталось от бумажной поделки, оценил то, что с ней творится. Это ему на руку. Значит, нужно совсем немного поднажать, и она сдастся. Как психолог, ломавший людей намного сильнее этой девчонки, он знал это. Практика у него была большая.
– Хороший был кораблик, –
– Ты не за этим сюда пришел, – Дара пыталась придать голосу уверенности и не показывать, как ей страшно.
– Нет, не за этим. Тогда перейдем к тому, зачем я здесь. Сегодня суббота, хороший день для отдыха. Герман тебя в клуб приглашает съездить, развеяться, – Ковало изучающе смотрел в лицо девушки, видя, что пока она лишь слушает и не противоречит ему. – А вот это, – он кивнул на пакеты и коробки, – для тебя. Там одежда, украшения, косметика. Цыганская одежда.
Дара перевела взгляд на пакеты и коробки, и до нее стала доходить суть сказанного.
– Он меня вырядить хочет и выставить для своих друзей на обозрение, как зверушку?
– Нет, он просто в клуб с тобой сходить хочет. И думал, что раз ты привыкла ходить в цыганском, то тебе так будет комфортней, – он опять кивнул на коробки на столе.
Дара подошла к дивану и, взяв одну из сумок, вынула из нее то, что там было. Пестрая ткань с яркими цветами и блестками по окантовке аж резала глаза. Дара отбросила от себя юбку и вытряхнула содержимое следующего пакета. Такая же яркая блузка с блестками и шаль со стразами и подвесками засверкали у нее в руках. Отбросив это, она подошла к коробкам, стоящим на столе. Нервно разорвав обертку, Дара открыла коробку. Там была косметика, достаточно ярких тонов, как она успела увидеть. В другой коробке лежала бижутерия – яркая, крупная, безвкусная.
Девушка зло обернулась на Ковало и сверкнула черными как ночь глазами.
– Он хочет меня нарядить, как на карнавал? Поиздеваться надо мной захотел?
Все это время Ковало спокойно созерцал ее действия, предвидев это. На ее возмущение он лишь улыбнулся.
– По-моему, это ваша национальная одежда. Ты сама в таком наряде была, когда тебя поймали. Так что тебя сейчас возмущает в этих вещах?
– Такое цыганки не носят! Это театральная одежда. Я это не надену! Я вообще никуда не поеду!
Дара отошла от вороха пестрых вещей на полу и, подойдя к кровати, села, показывая всем своим видом, что разговор на этом завершен.
Ковало знал, что первая часть представления отыграна, и именно так, как он и предполагал. Сейчас начиналась вторая часть.
Он опять по-хозяйски прошелся по комнате и, повернувшись к своему человеку, сухо произнес:
– Домработницу пригласи сюда.
Дара непонимающе смотрела на Ковало не зная, чего теперь ждать.
Вскоре в комнату зашла пожилая домработница, которая убиралась в комнате Дары и приносила ей еду.
– Доброго вечера, Вероника Петровна, – Ковало скользнул взглядом по женщине, – в последнее время Полонский очень недоволен вашей работой. В доме грязно, вы явно плохо выполняете работу, за которую он вам платит. Вот, посмотрите сами, – Ковало подошел к подоконнику
Пожилая женщина всё это время стояла с удивленным лицом, и так же, как и все, наблюдала за действиями Ковало. Но потом, когда заключительные фразы дошли до ее сознания, на ее глазах выступили слезы.
– Вы же знаете – у меня внуки, а дочка в больнице… Я без этой работы не вытяну внуков… Да как же так? За что? Я ведь столько лет работала, и господина Полонского все устраивало… Пожалуйста, не увольняйте… Я всё вымою… Вот увидите… – она нервно вынула из кармана платок, и протерла глаза, приподняв очки.
Дара не могла больше видеть слезы пожилой женщины. У нее в душе всё переворачивалось от того, что сейчас происходит. Она ведь видела, что в комнате всё идеально чисто, и домработница всегда фанатично здесь убиралась, да и Дара сама стирала пыль с мебели. Уж она-то не привыкла к барским замашкам, чтобы за ней убирались. И ковролин идеально чист. Придраться вообще не к чему. И тогда она поняла смысл всего этого.
– Я поеду в клуб! – она спрыгнула с кровати и, подойдя к Ковало, встала перед ним, загородив собой Веронику Петровну. – Тогда вы ее не уволите?
– Ты не только поедешь в клуб, ты наденешь всё это на себя, – Ковало кивнул в сторону пестрых тряпок на ковролине, – ты накрасишься и будешь очень красивой, и ты будешь себя очень хорошо вести. И если сегодняшний вечер пройдет хорошо, и Полонский будет тобой доволен, тогда она, – он кивнул на домработницу, – останется при работе. Тебе всё ясно?
– Да!
Сказав это, Дара развернулась и пошла к валяющимся пестрым тряпкам.
– Может, вы выйдете отсюда? Мне нужно переодеться, – она с вызовом посмотрела на Ковало.
– Оденешься – спускайся вниз. Я тебя там жду. И чтобы недолго.
Ковало первым вышел из ее комнаты. За ним последовала Вероника Петровна, еще находящаяся в состоянии стресса от всего произошедшего, а затем и его люди. Он знал, что хорошо выполнил свою работу. И еще его радовало, что не пришлось ни к кому применять физического воздействия. Вот этого он всё-таки не хотел, хотя раньше такие моменты его не смущали.
Дара стерла с глаз злые слезы. Она понимала, что по-другому поступить не может. Да и что это меняет в ее жизни? Теперь уже ничего. Пусть она, ряженая в этот маскарад, пойдет с Гером в клуб. Пусть ее увидят с ним, хотя это и будет катастрофа. Может, отец поймет потом, почему она так поступила. Когда она сбежит, она всё сможет объяснить отцу, и он обязательно поймет, что не могла она спокойно смотреть, как издеваются над пожилой женщиной. Значит, она пойдет в клуб и будет вести себя тихо и спокойно, а там, возможно, у нее будет шанс сбежать… Дара задумалась. Может, и к лучшему, что ее вывозят отсюда? Ведь то, что из коттеджа не сбежать, она поняла уже давно. Значит, она попытается это сделать в клубе.