Противостояние 3
Шрифт:
Взлетели - когда погода еще более ухудшилась. Кабул расположен не в самом лучшем месте с точки зрения ветров - как аэродинамическая труба, с гор дует ветер, и если на самой взлетке он не сильно ощущается, то стоит только подняться хотя бы на пятьдесят метров от земли и...
Взлетели без проблем. Сам Москаленко несмотря на общительный и любопытный нрав побаивался ГРУ, а Маджидов с него еще и расписочку взял. Относительно неразглашения государственной тайны. Но только кнутом, но и пряником - пробил доплату, причем в чеках, а
Вертолет был боевым, в него закинули сумку, в которой было оружие, Маджидов положил ее под ноги и пристроился у одного из блистеров, за бортовым пулеметом. У второго пулемета пристроился Баранов, вертолет мотало под порывами ветра, и он был белым как мел.
Бортмеханик, опытный уже человек, заметил такое состояние Баранова, хлопнул дружески по плечу
– Первый раз что ли? Леденец хочешь?
Майор кивнул. Бортмеханик порылся в кармане, достал какой-то леденец, местный, из тех что продают в дуканах, сунул его Баранову. Леденец был ярко-зеленого цвета, насыщенного такого, ядовитого - в СССР к таким расцветкам еще не привыкли.
– Спасибо...
– Завсегда пожалуйста. Может, пересядешь? Дует тут.
Баранов бросил взгляд на Маджидова, тот еле заметно покачал головой
– Нет, не надо.
– Ну, как знаешь. Скажи, если что не так будет.
И тут - вертолет мотнуло в сторону, резко, даже звук двигателя на долю секунды стал каким-то не таким. Потом по вертолету как молотком стукнуло - раз, другой.
– Вот, суки...
– выругался бортач - не сидится им дома.
Внезапно Баранов увидел дырку в борту вертолета - небольшую такую, рваную. И понял, что это...
И ему стало еще страшнее...
Генерал переместился в кабину на место между первым и вторым пилотом. Здесь, в кабине есть непредусмотренное - но место для третьего человека и если не предъявлять больших требований к комфорту полета - то вполне можно здесь разместиться. Генералу было все равно - он должен был лично контролировать экипаж потому что по своей работе привык к тому, что никому ничего нельзя поручить, и все приходится делать самому. В нескольких сантиметрах от его ноги висел АКС-74У, сучка, которую в Афганистане экипажи никогда не забывали брать с собой в полет. Пистолет у него лежал в кармане, с патроном в патроннике и снятым с предохранителя.
Когда начался обстрел, генерал не увидел кто стрелял - просто вертолет резко качнулся в сторону, а потом по фюзеляжу что-то стукнуло. Он не испугался - бояться уже не было смысла, если суждено, то...
– Часто так обстреливают?
– заорал он, перекрикивая турбину.
– Часто! Хорошо хоть не Стингер!
Сзади, в салоне коротко рокотнул бортовой пулемет, потом еще раз. Непонятно - то
– Долго еще?
– Минут десять, товарищ генерал-лейтенант!
Десять минут...
Под ними была дорога Кабул-Джелалабад. Красивые места, красивые даже зимой, в это смутное и мерзкое время, когда даже духи прячутся по пещерам. Дорога эта была известна с древности как торговый караванный путь, проходила она по долине, которая в некоторых местах раскатывалась во всю ширь - а в некоторых сжималась до узкого ущелья. Раньше по этой дороге шли в основном товары в Кабул из Пешавара, главного торгового города на той стороне, куда он и стремится, теперь - наоборот, из Кабула, Пакистан больше не торгует с соседями. Как примета нового времени - то тут то там обгорелые, изъеденные ржавчиной остовы грузовиков, бэтров, бмп - братских могил пехоты. Духовские районы начинались уже в двадцати километрах от Кабула.
Генерал снова посмотрел на часы. Пора... Потом обернулся, встретился взглядом с Маджидовым - а больше ничего и не было нужно.
– Заряжен?
– он протянул руку к висевшей рядом с ногой "ксюхе"
Москаленко подумал про себя, что везет полного идиота - что, в детстве в войнушку не наигрался? Но это был генерал - а он был всего лишь майор.
– Заряжен, товарищ генерал-лейтенант!
Генерал глянул в последний раз на часы - пора - и, лязгнув затвором, ловко перебросил автомат Баранову.
– Товарищ...
Москаленко осекся на полуслове - тупое рыло ПМ глянуло ему в лицо.
– Молчать и выполнять то что я скажу! На запросы с земли не отвечать. Курс - по азимуту девяносто, на Пешавар, исполнять! Высота - не более пятидесяти над землей.
Ошеломленный Москаленко упустил ручку - и генерал Птицын ткнул его пистолетом в лицо, сам едва удержавшись на своем месте.
– Держи машину!
– выкрикнул он - убью!
Бортач, бортмеханик, крепкий и смелый хохол с Волыни по фамилии Онищенко, только недавно вернувшийся в строй - был за бортстрелка, прикрывал эвакуацию десанта, был ранен - обернулся, и увидел автомат, который неуклюже держал в руках Баранов. Опаленное дуло Калашникова смотрело прямо на него.
– Э... вы чего...
– непонимающе сказал он
Баранов держал автомат одной рукой за рукоятку, другой за магазин, губы его тряслись
– Стоять! Стоять, стреляю!
Хохол по-прежнему не въезжал. Он видел многое в этой жизни, видел как у одного офицера поехала крыша, он схватил пистолет и застрелил одного из сослуживцев, другого ранил, потом с собой попытался покончить... крыша поехала окончательно. Его еле скрутили, отобрали оружие, отправили в психушку. Вот и Баранов - его он видел впервые - сразу ему не понравился, нервный какой-то, трясучий. Может, тоже крыша после обстрела вертолета съехала, мало ли чего... когда человек на взводе, одного слова достаточно чтобы планка упала...