Противостояние. Армагеддон

Кинг Стивен

Гарольд взял линейку, измерил расстояние и сверился с масштабной шкалой.

— Ты не поверишь, — сказал он угрюмо.

— Что такое? Сто миль?

— Больше трехсот.

— О Боже, — сказала Фрэнни. — Это разрушает мои представления о мире. Я где-то читала, что большинство штатов Новой Англии можно обойти за один день.

— Это просто такой трюк, — сказал Гарольд ученым тоном. — Действительно, можно побывать в четырех штатах — Коннектикуте, Род-Айленде, Массачусетсе и Вермонте — за двадцать четыре часа, если идти

правильным маршрутом, но нам это ни к чему.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила она удивленно.

— Книга рекордов Гиннеса, — сказал он пренебрежительно. — Собственно говоря, я подумывал о велосипедах. Или… не знаю… мотороллерах, что ли.

— Гарольд, — сказала она проникновенно, — ты гений.

Гарольд кашлянул и покраснел. Он снова выглядел польщенным.

— Завтра утром мы можем на велосипедах доехать до Уэллса. Там есть фирменный магазин фирмы «Хонда»… Ты умеешь водить «Хонду», Фрэн?

— Я смогу научиться, если какое-то время мы поедем помедленнее.

— О, я думаю, было бы очень неблагоразумно ехать быстро, — сказал Гарольд очень серьезно. — Никогда не знаешь, в какой момент завернешь за поворот и наткнешься там на три разбитых машины, перегородивших дорогу.

— Но мы и не будем спешить, так ведь? Но зачем нужно ждать до завтра? Почему бы не поехать сегодня?

— Ну, сейчас уже пошел третий час, — сказал он. — Дальше Уэллса мы не доедем, а нам ведь нужно еще экипироваться. Это будет легче сделать здесь, в Оганквите, так как тут мы знаем, где что найти. Кроме того, нам понадобится оружие.

Странно. Как только он произнес это слово, она сразу же подумала о ребенке.

— Зачем нам оружие?

Он посмотрел на нее мгновение, а потом опустил глаза. Краска заливала его шею.

— Потому что больше нет полиции и судов, а ты — женщина, к тому же — хорошенькая, и некоторые люди… некоторые мужчины… могут… повести себя не по-джентльменски. Вот зачем.

Кожа его стала почти пурпурной.

Он говорит об изнасиловании, — подумала она. — ИЗНАСИЛОВАНИЕ. Но каким образом может кто-то захотеть изнасиловать меня. Ведь я беременна. Но ведь об этом никто не знает, даже Гарольд. И даже если ты скажешь насильнику: «Пожалуйста, не делайте этого, потому что я беременна», то стоит ли ожидать, что он ответит: «Господи, леди, извините меня, пойду изнасилую кого-нибудь другого»?

— Хорошо, — сказала она. — Оружие. Но все равно мы можем добраться до Уэллса уже сегодня.

— У меня здесь есть еще одно дело, — сказал Гарольд.

Под крышей амбара Мозеса Ричардсона было ужасно жарко. Струйки пота стекали по ее телу, когда они добрались до сеновала, а когда они взобрались по шаткой лесенке на крышу, струйки превратились в реку, от которой потемнела ее блузка.

— Ты думаешь, это необходимо, Гарольд?

— Я не знаю. — Он нес ведро белой краски и здоровую кисть. — Но амбар видно с шоссе № 1, а по нему

могут проехать люди.

— Но ты ведь можешь упасть и сломать себе шею. — От жары у нее разболелась голова, и Кока-Кола тошнотворно плескалась у нее в животе.

— Я не упаду, — сказал Гарольд нервно. Он взглянул на нее. — Фрэн, ты выглядишь больной.

— Это от жары, — пробормотала она.

— Ради Бога, спускайся вниз. Полежи под деревом. И посмотри на муху, которая бросит вызов смерти на отвесном десятиградусном скате крыши амбара Мозеса Ричардсона.

— Не шути. Я по-прежнему думаю, что это глупая и опасная затея.

— Возможно, но я буду чувствовать себя спокойнее, если сделаю это.

«Он делает это для меня», — подумала она.

Она привстала на цыпочках и легко поцеловала его в губы.

— Будь осторожен, — сказала она и быстро сбежала вниз, так что Кока-Кола заплескалась у нее в животе. Быстро, но не настолько, чтобы не успеть заметить, как в глазах у него появилось удивленное, счастливое выражение. Еще быстрее она спустилась с сеновала, так как чувствовала, что сейчас ее вырвет. Она-то знала, что дело в Кока-Коле, жаре и ребенке, но что подумает Гарольд, если услышит? Поэтому-то она и торопилась выбраться поскорее из амбара, чтобы он не услышал. И она успела. Как раз.

Гарольд спустился без четверти четыре. Теперь кожа его была ярко-красной, а руки забрызгались белой краской. Пока он работал, Фрэн дремала под вязом во дворе Ричардсона, в любой момент готовая проснуться, услышав треск дранок и отчаянный крик бедного толстого Гарольда, падающего с высоты девяноста футов навстречу жесткой земле. Но он так и не раздался — слава Богу, и теперь Гарольд стоял гордо перед ней — зеленые ноги, белые руки и красные плечи.

— Зачем ты принес назад краску? — спросила она с любопытством.

— Я не хотел оставлять ее там. Это могло бы привести к самовозгоранию, и наша надпись пропала бы.

Вдвоем они посмотрели на крышу хлева. Свежая краска ярко сияла на фоне тускло-зеленой дранки:

УЕХАЛИ В СТОВИНГТОН

В ЦЕНТР ПО ИЗУЧЕНИЮ ЧУМЫ

ПО ШОССЕ № 1 ДО УЭЛЛСА

ПО МЕСТНОМУ ШОССЕ № 95 ДО ПОРТЛЕНДА

ПО ШОССЕ № 302 ДО БАРРА

ПО МЕСТНОМУ ШОССЕ № 89 ДО СТОВИНГТОНА.

ВЫЕХАЛИ ИЗ ОГАНКВИТА 2 ИЮЛЯ 1990 ГОДА

ГАРОЛЬД ЭМЕРИ ЛАУДЕР

ФРЭНСИС ГОЛДСМИТ

— Я не знал твоего второго имени, — сказал Гарольд извиняющимся тоном.

— Все в порядке, — сказала Фрэнни, по-прежнему глядя на надпись. Первая строчка была написана прямо под чердачным оконцем, а последняя — ее имя — прямо над дождевым желобом. — Как ты умудрился написать последнюю строчку? — спросила она.

— Это было нетрудно, — сказал он застенчиво. — Пришлось немного поболтать ногами, вот и все.

— Ой, Гарольд. Ну почему ты не мог поставить только свою подпись?

— Потому что мы с тобой в одной упряжке, — сказал он и посмотрел на нее с некоторым опасением. — Так ведь?