Противостояние. Том I
Шрифт:
Ник приложил палец к распухшим и разбитым губам и покачал головой. Закрыл рот рукой, потом рассек ею воздух по диагонали и опять покачал головой.
– Что? Не можешь говорить? Что за бред сивой кобылы? – Слова звучали достаточно доброжелательно, но интонаций Ник не различал. Он изобразил жестом, что хватает невидимую ручку и начинает ею писать. – Тебе нужен карандаш?
Ник кивнул.
– Если ты немой, то почему у тебя нет специальных карточек?
Ник пожал плечами. Вывернул пустые карманы. Сжал кулаки и побоксировал, отчего голову снова прострелила боль, а из желудка
– Тебя ограбили?
Ник снова кивнул.
Человек в форме ушел в свой кабинет. Через мгновение вернулся с тупым карандашом и блокнотом. Все это он просунул Нику между прутьями решетки. Каждый листок блокнота украшала шапка из двух строк: «ПАМЯТКА» и «От шерифа Джона Бейкера».
Ник развернул блокнот лицевой стороной к мужчине, постучал карандашным ластиком по фамилии и вопросительно вскинул брови.
– Да, это я. А ты кто?
Ник Эндрос, написал он и просунул руку сквозь прутья решетки.
Бейкер покачал головой:
– Пожимать тебе руку я не буду. Ты еще и глухой, так?
Ник кивнул.
– Что случилось с тобой этим вечером? Доктор Соумс с женой чуть не раздавили тебя, как сурка, малыш.
Избит и ограблен. В миле от бара «У Зака» на Главной улице.
– В этом притоне такому малышу, как ты, делать нечего, бандерлог. Тебе и пить-то еще рано.
Ник возмущенно потряс головой. Мне двадцать два, написал он. И я имею право выпить пару стаканов пива без того, чтобы меня избили и ограбили, верно?
Бейкер кисло усмехнулся:
– В Шойо, судя по случившемуся, не имеешь. А что ты вообще делаешь в этих местах, малыш?
Ник вырвал первую страничку блокнота, смял ее в комок и бросил на пол. Прежде чем успел начать писать ответ, сквозь прутья молнией метнулась рука и железной хваткой сжала его плечо. Ник вскинул голову.
– Эти камеры убирает моя жена, – объяснил Бейкер, – и нет никакой необходимости здесь сорить. Подними и выброси.
Ник наклонился, поморщившись от боли в спине, и поднял бумажный комок с пола. Отнес к унитазу, бросил в него, затем вопросительно посмотрел на Бейкера. Тот кивнул.
Ник вернулся к решетчатой двери. На этот раз он писал дольше, карандаш так и летал по бумаге. Бейкер подумал, что, наверное, чертовски трудно научить глухонемого ребенка читать и писать, и у этого Ника Эндроса, должно быть, очень хорошая голова, раз уж он осилил такие премудрости. Здесь, в Шойо, штат Арканзас, хватало нормальных парней, для которых грамота осталась непреодолимым препятствием, и многие из них болтались по вечерам в баре «У Зака». Но он полагал, что парнишка, случайно забредший в город, конечно же, этого знать не мог.
Ник протянул блокнот Бейкеру. Там было написано:
Я кочую по стране, но я не бродяга. Весь день работал у человека, которого зовут Ричард Эллертон,
– Ты уверен, что работал у Ричарда Эллертона? Я могу и проверить, знаешь ли. – Бейкер вырвал листок с объяснением Ника, сложил до размеров фотографии, какие носят в бумажнике, и сунул в нагрудный карман.
Ник кивнул.
– Ты видел его собаку?
Ник кивнул.
– Какой она породы?
Ник протянул руку за блокнотом.
Большой доберман, написал он. Но хороший. Не злой.
Теперь уже кивнул Бейкер. Он повернулся и пошел обратно в кабинет. Ник стоял у решетки, обеспокоенно глядя ему вслед. Через мгновение Бейкер вернулся с большой связкой ключей, отпер решетчатую дверь, сдвинул в сторону.
– Пошли в кабинет, – пригласил он. – Не хочешь позавтракать?
Ник покачал головой, а затем показал жестами, как наливает и пьет.
– Кофе? Понял. Сливки, сахар?
Ник снова покачал головой.
– Пьешь, как и положено мужчине, – рассмеялся Бейкер. – Пошли.
Шериф шел по коридору и продолжал говорить, но Ник не мог разобрать слов, потому что видел спину, а не губы.
– Я не против компании. У меня бессонница. Редкую ночь я сплю больше трех-четырех часов. Жена хочет, чтобы я съездил к какому-то известному врачу в Пайн-Блаффе. Если не пройдет, я, наверное, так и сделаю. Сам видишь – время пять утра, еще даже не рассвело, а я уже сижу, ем яйца и жареную картошку из столовки на стоянке для грузовиков.
На последней фразе он обернулся, и Ник уловил: «…столовки на стоянке для грузовиков».
Он поднял брови и пожал плечами, показывая, что не понял.
– Не важно, – продолжил Бейкер. – Во всяком случае, для такого молодого парня, как ты.
В кабинете шериф налил ему чашку кофе из большущего термоса. Тарелка с недоеденным завтраком стояла на столе, и Бейкер пододвинул ее к себе. Ник глотнул кофе. Глоток отозвался болью, но кофе был вкусным.
Он похлопал Бейкера по плечу, а когда тот посмотрел на него, указал на кофе, потер живот, подмигнул.
Бейкер улыбнулся:
– Конечно, хороший. Его сварила моя жена, Джейн. – Он отправил в рот половину сваренного вкрутую яйца, пожевал, потом нацелил на Ника вилку. – Хорошо у тебя получается. Как у этих актеров пантомимы. Готов спорить, с людьми ты объясняешься без труда.
Ник неопределенно махнул рукой. Comme ci, comme ca [25] .
– Я не собираюсь задерживать тебя, – Бейкер вытер с тарелки жир куском поджаренного хлеба, – но вот что я тебе скажу. Если ты ненадолго задержишься, может, мы сумеем поймать парней, которые так обошлись с тобой. Согласен?
25
Так себе (фр.).