Противостояние
Шрифт:
В заключительной части мы спустились в подвал. Он оказался совсем пустым. Прежний хозяин его не использовал. А после вышли во внутренний двор. Осмотрели конюшню и захламленный всякой неиспользуемой утварью сарай.
— Да тут можно гулять и никуда не выходить. Вон есть и лавочки, и беседка, — показывая по сторонам, рассудила Тиона.
— Так нам с Лейтоном можно перебираться сюда или нет?! — уже с шутливым возмущением воскликнул Сир Бакки.
— Да перебирайтесь хоть сегодня!
— Вот это другое дело. Надо это будет обязательно отметить, — потирая руки в предвкушениях знатной пьянки обрадовался
Две работницы постоялого двора, совсем еще молоденькие, мои ровесницы, покормили в конюшне овсом лошадей и теперь, возвращаясь обратно в основное здание, откровенно пялились на меня. Пройдя мимо они обернулись, еще раз с кокетством посмотрели, что-то сказали друг другу и, засмеявшись, побежали. Тем напомнили мне о уродских шрамах.
— Тьфу ты… Ну и дуры, — выругался Сир Лэйтон.
— Да им Рей понравился. Разве не понятно? — усмехнулся Сир Бакки.
— Издеваешься? — буркнул я в ответ, а рука так и потянулась к шрамам, как будто их было можно чем-то прикрыть. Пальцы коснулись бугристой кожи, сквозь которую начинали прорастать пучки волос.
— Бакки прав, — вступилась за него Тиона, — девушек привлекают молодые люди со следами смелости и отваги. Вам, Рей, нужно убрать шрамы от огня. Их много и получается перебор. Все остальное обязательно оставьте. Вот увидите, от влюбленных девушек не будет отбоя.
Снова я слышал странные представления об отваге и смелости. Оставлять на себе я ничего не собирался. Случай с девушками лишь напомнил о том, что нужно будет побыстрее избавиться от уродства. А пока приходится с ними ходить нужно использовать мазь, купленную в Оршике. Пусть она и не заставляет шрамы исчезнуть, зато помогает им разгладиться и тем сделаться менее заметными.
Тем временем клерки закончили обсуждать предстоящую сделку с хозяином «Трезубца». Старший из них доложил, что подготовил договор и поинтересовался кто его будет подписывать.
Кто-кто, конечно я. Сделка должна была состояться сегодня. И сегодня же мастера должны были сюда перебраться. Посему велел вести к хозяину «Трезубца».
В кабинете за письменным столом сидел немолодой мужчина в дорогой тунике вышитой золотом. Мрачный вид подсказывал о внутренних переживаниях владельца постоялого двора. Когда осматривал его владения я же видел с какой любовью он все обустраивалось. А теперь мужчина был готов все продать.
— Вероятно решили уехать из Скалистого Берега. Почему? — спросил я, присаживаясь в кресло у его стола.
— Сами же видите, что творится. Как только погиб достопочтенный Трол Гилберт здесь все пошло кувырком. Сначала пропал старший сын, потом погибли сразу два остальных его сына. Еще эти постоянные слухи о вторжении северян… С меня хватит. Я все продал. Теперь вот осталось продать последнее свое любимое детище.
— Уезжаете?
— Да, уезжаю, — ответил он и вдобавок кивнул тем как будто подталкивая себя на действие, — как только подпишем договор, и я получу золото отправлюсь в Долину. Там спокойнее.
— Со стороны Скалистого Берега договор подпишу я. Можем приступать к сделке. Золото сегодня же получите в казначействе. И сегодня же нужно будет передать нам постоялый двор.
Тяжелый вздох и хозяин взялся за письменное перо. Пробежав взглядом по составленным бумагам вероятно уже не в первый
Я поднялся с кресла, подошел к столу и как только он закончил, позаимствовав перо, поставил в договорах свою подпись. В экземпляре для теперь уже бывшего хозяина «Трезубца» я внес резолюцию для казначейства выдать золото предъявителю договора незамедлительно.
Мужчина взял свой экземпляр, нахмурившись прочитал запись и уже с изумлением посмотрел на меня.
— Тут написано Рей Гилберт… Но он же погиб!
— Как видите, я выжил.
Старший из клерков, что присутствовал в кабинете вместе с нами, так до настоящего времени и не понял кто я. На руку сыграла измененная изуродованная шрамами внешность и тот факт, что в префектуре я вообще не представлялся.
Лица обоих вытянулись. Пожалуй, лицо хозяина вытянулось по более и вдобавок побелело. Знал бы он заранее об этом и вероятно передумал с продажей. Или, что скорее всего, взвинтил бы стоимость любимого «Трезубца». Мне было его нисколько не жаль. Он сделал свой выбор. Переметнувшись в Долину, для меня он стал если не предателем, то где-то близким к нему человеком.
Велел старшему клерку сейчас же приступить к описанию приобретенного имущества и выселить тех немногих постояльцев, что здесь жили. Пожелав бывшему хозяину счастливого пути, я покинул кабинет.
По-хорошему надо было уже сейчас назначить в «Трезубце» управляющего. Должен же был кто-то следить за уборкой помещений, готовкой еды для мастеров, вести учет создаваемых артефактов. Пока такового на примете не было за старших оставил сразу двоих — Сира Лэйтона и Сира Бакки. Им я дал указание пообщаться с работниками постоялого двора, рассказать о новшествах в их заведении, а после помочь клеркам выселить постояльцев. К вечеру тут никого не должно было остаться из посторонних. Сам же вместе с Тионой и Арни преследовал на улицу, где мы сели в карету префектуры и отправились к Гнездовой скале, где располагалась тюрьма.
Возничий погнал лошадей, а я вдруг вспомнил о том недавнем времени, когда мама запрещала покидать замок без гвардейцев. Теперь, когда у меня открылись способности мага с воином и я прокачал боевые навыки и магию в этом уже не было необходимости.
Тиона с Арни сидели напротив меня и радовались. Их жизнь полностью изменилась. По-моему, они в полной мере еще не осознали, что это такое быть свободными. Но вероятно уже мечтали о том моменте, когда смогут сами покидать «Трезубец», гулять по городу, тратить деньги на всякие безделушки или еще как-то проводить время вместе.
Арни, наверное, теперь с нетерпением ждал, когда из Оршика пришлют сундук с жемчугом. Вместе с ним должны были прислать наши вещи, среди которых должна была быть сумка с золотом, что он для себя набрал в Костяных горах.
Я смотрел на их счастливые лица и ловил себя на мысли, как же все-таки здорово дарить людям добро. Настолько счастливых людей, как эти мать с сыном я еще не видел. Обнявшись и не в силах убрать с лица улыбки они так и ехали всю дорогу. А вместе с ними радовался и я, за то, что смог изменить жизнь к лучшему сразу нескольких людей. После стольких страданий мастера просто заслужили награду.