Противостояние
Шрифт:
– Пусть охолонет чуток, – словно извиняясь за оборванную забаву пробасил браконьер. Деревенскому старосте тем временем помогли подняться, поставили перед ним кружку с пивом.
Однако, к разочарованию Годэ, разговор увял. Один из оборванцев затянул старую моряцкую песню, несколько простуженных голосов подтянули ее – каждый на свой лад, и парижанин решил, что пришло время воспользоваться приглашением д’Энневоля. Когда он вставал, его сосед по столу вдруг схватил Годэ за руку.
– Собака!
Кровь бросилась парижанину в лицо.
– Что вы сказали, любезный?!
Тот посмотрел на него мутными глазами.
– Я псарь! Лучший псарь графства. Я! Собака! Моя собака! – потом он заметил Годэ. – А ты кто?
– Проспись, –
Глава 2
Карл Тандис не любил бывать в обществе местечковой знати. В большинстве своем это были люди вспыльчивые, большие любители спорить по мелочам и сотрясать воздух из-за ерунды. Но дело есть дело. Да и общество де Ботерна придавало его эфемерному статусу необходимый вес и официальность, что может значительно облегчить Карлу жизнь. Кроме того, он желал составить собственное мнение обо всех, кто играл в Жеводане ключевые роли. Сегодня почти все они собрались в небольшом зале замка Бессе.
Правил бал Франсуа-Антуан де Ботерн, Лейтенант Охоты, главный егерь Франции и личный друг Его Величества, который выглядел необычайно скромно для своего высокого положения. Причиной тому была накопленная с годами мудрость – первый ловчий королевства достиг почтенного седьмого десятка – и отличающее опытного интригана стремление быть незаметным, оставаясь незаменимым. Сеньор Антуан, как его прозвали жители графства, отличался подчеркнутым равнодушием к моде и всегда носил платье самого просто кроя, что, однако, не делало камзол, пошитый у личного портного Его Величества, дешевле небольшого дома. А на стоимость самоцвета, украшавшего безымянный палец старого охотника, в Жеводане можно было купить несколько деревень вместе с крестьянами и скотиной.
Впрочем, именно руки выдавали в де Ботерне неидеального придворного – это были сильные руки мужчины, привыкшего помимо столовых приборов пользоваться и другими ножами. На правой ладони Тандис заметил бледное пятно старого ожога – похоже, след от неудачно воспламенившегося при выстреле пороха. Карл припомнил, что де Ботерна когда-то считали одним из лучших стрелков Франции. Нынче возраст, конечно, начал брать свое, но твердость руки и глаза еще не совсем подводят старого охотника.
Де Ботерн сидел за столом в центре зала. Расстеленную на столе большую карту провинции по углам придавливали свечи, охотничий кинжал в грубых ножнах и почти порожние бутылки вина. Поверх карты лежали наваленные как попало письма, записки и донесения со всех концов Жеводана. Сейчас де Ботерн занимался тем, что делал пометки на полях заинтересовавших его посланий и иногда оставлял на карте особые значки.
Рядом, вытянувшись по стойке смирно, что было не очень-то легко при его комплекции, стоял драгунский капитан Дюамель. Изрядно запустивший себя мужчина все же сохранял положенный военному бравый вид, чему немало способствовали форменный мундир и
Кюре из города Мельзье был, что неудивительно, самой невзрачной фигурой из собравшихся. Священник, стоя у окна, перебирал четки и, кажется, вполголоса читал молитву.
Уже начало темнеть, когда в Бессе наконец явился последний участник срочного военного совета – печально известный при дворе своей страстью к гнусным авантюрам маркиз д’Апшье. От замка маркиза до временной резиденции де Ботерна был всего какой-то час езды, но д’Апшье явно не спешил. Возможно, он желал предстать перед посланцем из столицы во всем доступном блеске, возможно, просто тянул время, выказывая строптивость, каковую иногда проявляют крупные провинциальные землевладельцы. Внимательно, хоть и украдкой, рассматривая маркиза, Карл пришел к выводу, что в его случае имели место сразу оба варианта.
Маркиз был невысок и не слишком хорош собой, что, впрочем, вполне маскировал толстый слой косметики, покрывавшей его лицо. Всегда, когда он не забывал это делать, маркиз растягивал пухлые губы в любезной улыбке, но в минуты задумчивости или волнения уголкам его рта возвращался первоначальный изгиб, превращавший лицо маркиза в маску злого капризного ребенка – помесь Пасквино и Скарамуша. Беспрестанно шевелящиеся пальцы и бегающие глаза довершали картину, многое говоря внимательному наблюдателю о темпераменте д’Апшье.
Если царедворец де Ботерн одевался со строгостью человека, привыкшего к роскоши, то маркиз, похоже, предпочитал в нарядах вычурность и нарочитую дороговизну. У Карла в глазах зарябило от обилия драгоценных камней и золотого шитья на камзоле д’Апшье.
– Здравствуйте, господа! Вы не представляете, как я счастлив видеть вас всех в добром здравии, – громко приветствовал собравшихся маркиз. – Монсеньор де Ботерн! Простите мне невольную задержку. В темноте гнать коня по этим предательским тропинкам… Я торопился, как мог! Мое почтение, господин кюре. О, мой дорогой Дюамель! И вы здесь! – Тут он соизволил заметить Тандиса: – А этот молодой человек… Мы, кажется, не представлены…
Парижанин с достоинством поклонился:
– Карл Тандис, ваша милость.
Д’Апшье улыбнулся, словно услышав удачную шутку, и повернулся к де Ботерну за разъяснениями.
– Карл, – Де Ботерн в задумчивости посмотрел на Тандиса, подбирая слова. Тот ответил ему открытым и честным взглядом, какой бывает только у святых и профессиональных лжецов. – Прибыл из Парижа. Да, прибыл из Парижа.
Капитан Дюамель хмыкнул в усы, а д’Апшье всплеснул руками:
– Для каких-то особых поручений, хотите вы сказать? – с шутливым намеком осведомился маркиз. Убедившись, что Тандис не путешествующий инкогнито представитель знатной фамилии, д’Апшье тут же утратил интерес к его персоне. – О, это же так интригует!
Главный ловчий Франции пожал плечами и склонился над записями, жестом приглашая гостей занимать стулья вокруг стола. Маркиз, не колеблясь, уселся на самое почетное место, с торца. Карта оттуда почти не просматривалась, но это его, кажется, не слишком заботило. Капитан занял стул напротив де Ботерна. Тандис, разумеется, остался стоять.
– О, Его Величество слишком щедр! Я не смею утверждать, что мы обойдемся совсем без вмешательства Версаля, нет. Напротив, мы очень рады вашему прибытию, господин де Ботерн. Поохотиться плечом к плечу с Носителем королевской аркебузы – это не только честь, но и большое удовольствие. Просто я не понимаю, зачем вам здесь другие помощники? Приказывайте и располагайте моими людьми и мною самим! В деле поимки этого мерзкого Зверя я целиком в вашем распоряжении и готов оказать любую посильную помощь…