Противостояние
Шрифт:
Твари, порожденные силой жертвоприношения, приходят в мир, но остаются ему чуждыми. Их почти невозможно победить оружием, им не страшна магия – но их убивает сам мир. Свет и воздух, земля и вода – все стремилось уничтожить непрошеного гостя. И монстр, созданный гуранцами, умирал – его сжигал изнутри собственный огонь. Еще немного времени, еще чуть-чуть, и чудовище станет достаточно маленьким, чтобы мечи и копья рыцарей смогли поразить его.
Последний голем вступил в бой, с ходу обрушив на демона каменные руки-молоты. Чудовище отлетело назад от удара – и тут же атаковало, выпустив струю жгучего пламени. Голем шел вперед, тяжелыми ударами вновь и вновь отбрасывая врага. Он и сам уже дымился, но был все еще силен и не собирался отступать. Несмотря на то что хозяйка потеряла сознание, великан получил достаточно четкий приказ и исполнял его с упорством скатывающейся по горному склону лавины.
Несколько уцелевших магов, следуя примеру Бетины, уже читали заклинания, и еще два каменных холма пришли в движение. Одному из магов не удалось выполнить задуманное – его создание, сделав два шага, рассыпалось грудой щебня. У второго
Демон снова полыхнул огнем – и тут же стал еще меньше, теперь он не доставал каменному воину даже до середины груди. Голем поднял над головой обе руки-молота и с силой обрушил свое оружие на дымящегося противника. Брызнули во все стороны искры, тварь рухнула навзничь, тут же вскочила, наотмашь полоснула лапой с обломанными когтями по голове голема, снова посыпались искры – на этот раз от удара металла о гранит. По земле заколотило каменное крошево…
Ингар арХорн видел, как пришли в движение кавалеристы Империи, уже понявшие, что жизни их демоническому бойцу остались считанные минуты. Да, он еще смертельно опасен даже для закованных в сталь светоносцев, хотя теперь рыцарь на боевом коне сможет посмотреть твари прямо в глаза. Да, хвостатое чудовище, избитое и изуродованное, способно еще натворить бед – во всяком случае, по меньшей мере с одним из големов демон наверняка справится.
Эту битву, начатую магическим созданием, заканчивать придется людям. И со стороны имперцев наверняка найдется по крайней мере пара-тройка умельцев, способных отправить в бой каменного голема. Но эти колоссы хороши лишь против таких же, огромных и неуклюжих… вон и демон, ставший теперь лишь немногим крупнее человека, легко увертывается от ударов, и руки-молоты каменного великана лишь впустую вздымают фонтаны обожженной земли. Сейчас бы голему отступить, а лучше избрать себе иную цель, встать на пути готовящейся к атаке имперской конницы, рассыпаться щебнем под ударами копий – но сбить удар латного клина. Но нет, голем продолжал тупо перепахивать землю, тщетно пытаясь достать своего верткого противника, а тот вновь и вновь крошил камень, уже выбивая целые валуны… Его хозяйка лежала без сознания, и некому было отдать приказ.
– Ополчению сомкнуть ряды! – приказал арХорн. – Арбалетчикам – бить по лошадям. Катапультам и баллистам – та же цель. Рыцарям – готовность к фланговому удару. Если клин прорвет ополчение, гвардейцам остановить кавалерию любой ценой.
Над холмом взметнулись цветные флажки, одновременно вестовые понеслись к полкам продублировать приказ. Но необходимости в этом не было, строй пехотинцев, повинуясь командам офицеров, уже уплотнялся, соединяя массивные щиты в одну монолитную стену. Передний ряд солдат опустился на одно колено, полностью укрываясь за щитами, воткнутыми острым концом в землю. Им вынести первый удар… Второй и третий ряды уперли в землю длинные копья, остальные извлекли из ножен мечи, поудобнее ухватились за рукояти топоров.
АрХорн несколько мгновений оглядывал в зрительную трубу строй ополчения, морщась и недовольно кривя рот. Да, выучки вчерашним селянам и горожанам явно не хватало… сколько воинской науки успели вколотить в их головы офицеры? Мало, слишком мало. Гвардейцы выстроились бы куда лучше – но не может, не может он сейчас подставить под удар гвардию. Вот когда имперцы увязнут… да, поглоти Эмнаур их души, увязнут в плоти и крови этих мужиков, тогда и скажут свое слово обученные воины.
Имперская кавалерия набирала ход… земля тряслась под ударами копыт. Где-то там, чуть в стороне от направления удара, големы все еще пытались зацепить молотами демона, тот – уже размером с крупную собаку – вертелся вокруг неуклюжих исполинов, поливая их струйками огня. В их сторону никто не смотрел – все взгляды сосредоточились на острие клина, сейчас более всего похожего на меч, готовый вонзиться в тело. И выпить свою долю крови… большую, очень большую долю.
Как и предполагал арХорн, имперцы пошли в атаку тремя клиньями, за рыцарями бежали пехотинцы, слева и справа двигались живые мертвецы – с координацией у них было не очень, бежали они трусцой, медленно, но в отличие от живых союзников не уставали. Никто не снабжал их доспехами, да и оружие покойники получили из худшего – в основном булавы, тяжелые двуручные топоры или просто усаженные шипами дубины – все, что требует силы. А позади ровными рядами неспешно шагали индарские наемники – эти бывалые воины предпочитали тратить золото, а не оставлять его наследникам. Если надо – индарцы будут стоять насмерть, и тогда мало кто сможет сравниться с ними. Переломить исход боя, устоять перед натиском могучего противника, раздавить оборону врага – это они могли и делали не раз, чем и объяснялись чрезвычайно высокие цены за услуги наемников. Но ни один офицер-индарец не позволит, чтобы его солдатами затыкали дыры.
Да, бой разворачивался именно так, как и ожидал арХорн. Только вот от несокрушимого рыцарского клина осталась едва половина – да и из уцелевших многие обожжены или ранены. Коней, пусть уже и слегка усталых, в достатке – только всадников слишком мало. И левый фланг пехоты изрядно потрепан – в том месте, куда пришелся основной удар ледяного вихря, исторгнутого демоном. Маги… проклятие Эмнауру, армия почти лишилась магической поддержки.
А на их позиции, все еще не укрепленные, надвигается свежий, превосходящий числом враг.
Сможет он выиграть эту битву?
Глава 9
– Назревает что-то серьезное, – заметил я, разглядывая карту.
С момента возвращения Дрогана из Лабиринта прошло уже два месяца – по нашему, замковому счету. Он более или менее пришел в себя, отъелся, с лица сошла болезненная бледность. О том, что произошло в Лабиринте, Дроган говорить
Следовало отдать ему должное – он вышел сам. Вышел спустя двадцать четыре дня, отощавший, с глубоко запавшими дикими глазами, похожий на скелет или призрак. К этому моменту я уже трижды спускался в Лабиринт, но замок словно издевался надо мной. Два-три поворота – и тупик. И приходилось возвращаться, чтобы пробовать снова и снова. А он все же нашел дорогу… или сам Лабиринт смилостивился, выпустил его, решив, что гость получил достаточный урок. Последние две недели он питался только остатками хлеба, один ломоть на день.
– Где? – Он даже не поднялся с кресла.
И это было мне знакомо… сейчас Дроган переживал гибель последней надежды на освобождение, хотя я и говорил ему, что шансов выбраться из замка через Лабиринт нет. Ничего, через какое-то время к нему вернется вкус к жизни. Надеюсь… очень надеюсь, потому что были и иные случаи, когда неудачливые беглецы так и не оправлялись от поражения. Замок не давал мне умереть… но их-то он защищать не собирался.
– Возле Брона собралась довольно большая армия. Похоже, Гуранская империя намерена вновь поискать военного счастья. Крупные отряды движутся к перевалам, ведущим в Инталию.
– А Белый Орден?
– Разглядеть что-либо сложно… – протянул я неуверенно, – но есть какое-то движение… кажется, у Долины Смерти… ее и поныне так называют?
– Да, – кивнул Дроган. – Названию не дают забыться… пять, десять, пятьдесят лет, и там снова случается битва. Костей в долине уже больше, чем камней. Что поделать, через нее лежит самый удобный путь из Гурана в Инталию. А тяжелая гуранская кавалерия не слишком любит горные тропы. Так что Долина Смерти – самый очевидный путь.
– Гуран терпит поражение за поражением в этой уже неведомо сколько веков тянущейся войне, поскольку слишком предсказуем… – фыркнул я. – Правда, сейчас он явно намерен нанести удар с двух сторон одновременно – по долине и через горные перевалы. Должен отметить, отряды, идущие к горам, велики. Но я не удивлюсь, если основной удар все же будет нанесен на юге.
Дроган наконец заинтересовался происходящим и подошел к карте. Он долго изучал ее – с высоты увидеть можно было немногое, одинокого человека так и вовсе не разглядеть, но движение полков угадать было не так уж и сложно.
– Любой полководец отдал бы правую руку за возможность пользоваться таким колдовством, – пробормотал он.
Я промолчал. Умный полководец отдал бы за эту карту много больше, чем руку или другую часть тела. Один взгляд на нее мог принести пользы больше, чем десять полков, отправленные не в том направлении или занявшие неподходящую позицию. Схватку можно выиграть стремительным, бесшабашным натиском… в войне побеждают мыслители. И еще, как ни странно, интенданты… голодный, плохо вооруженный и не по погоде одетый пехотинец много не навоюет, а те дни, когда все проблемы на поле боя решала рыцарская конница, ушли в прошлое еще в мое время.
– Странно, – продолжал тем временем Дроган, – я, конечно, не большой знаток военного искусства, но мне кажется, что Инталия слишком много сил стянула к долине. Скажи, Санкрист, ведь колдуны вроде тебя умеют увидеть вражеские армии даже сквозь горы? Я слышал об этом… разве это не должно помочь белым рыцарям понять, что именно задумал Гуран?
Я пока решил оставить без внимания фразу насчет колдунов вроде меня. Ну, в самом деле, не пускаться же в очередной раз в объяснения, что Творец Сущего неизмеримо выше каких-то там рядовых магистров и даже самих Вершителей. Для Дрогана все, имевшие дар, были колдунами… больше или меньше умеющими, но и только. У нас еще будет время подробно рассмотреть иерархию Алого Пути, а пока я только заметил:
– Маги это могут, но от дальновидения так же легко защититься. Потому это волшебство давно уже используется в основном ревнивыми мужьями для подглядывания за своими женами. И то если жены не обучены магии.
– Стало быть, гуранская пехота перейдет горы практически без потерь… Значит, серьезной войны Инталии не избежать?
Теперь в его голосе слышалось искреннее беспокойство. Видимо, торговец был не таким уж толстошкурым, как я опасался. Быть может, он не очень-то любил свою страну – а и в самом деле, за что можно любить Белый Орден? Но вот страх за жену и дочь на его лице читался вполне отчетливо.
– Да, друг мой… твоих соотечественников ждут очень тяжелые времена.
Слабенький огонек светлячка отбрасывал причудливые тени – можно было подумать, что по каменным стенам тоннеля мечутся злобные голодные призраки, жаждущие сожрать всякого, кто посмел без их дозволения вступить под древние своды. Чисто выметенный пол заставлял каждый шаг эхом отдаваться меж стен… можно было подумать, что сейчас любой человек в замке, имеющий уши, слышит, как кто-то пробирается этим темным ходом.
Альта снова подавила в себе паническое желание потушить магический огонек и двигаться дальше на ощупь. Без света заблудиться здесь было сложно, тоннель имел не так много ответвлений, но стоит огоньку погаснуть, и страх, пока что еще кое-как сдерживаемый, тут же затопит все ее существо. Крохотная искорка позволяла держаться. Да и нет толку в том, чтобы погасить пламя, – там, за стенами, не видно отблесков света.
Там, кажется, день. Или вечер. Или, может быть, утро.
Она проснулась полчаса назад – сон был тревожный, наполненный страхами и кошмарами. Она вновь и вновь видела блеск мечей, слышала отвратительные звуки разрубаемой плоти, шипение огненных заклинаний и хлюпанье падающих в лужи крови тел. Она боялась спать – но усталость и голод сделали свое дело. Как же давно она не испытывала чувства голода… сколько лет? С тех самых пор, как вошла в стены школы. Детей, бывало, наказывали трудной и грязной работой, бывали наказания и жестче… но никто и никогда даже не думал морить будущих волшебников голодом.