Противостояние
Шрифт:
Через два дня после случившегося, полковник Лебедев, выехавший из Севастополя к войскам в штаб главнокомандующего, находившийся в это время у деревни Отаркой. Осторожно пробираясь тропинками, он неожиданно оказался на том самом месте, где произошло столкновение русских и англичан. Нередко исследователи кампании, романтизируя происходившее в Крыму во время войны, преподносят случившееся, как мирную встречу, при которой никто никого не трогал. И противники, слегка выпив и подискутировав на темы войны, мира и превратностей судьбы, разошлись по своим, одним им ведомым делам. Разочарую господ романтиков: британцы крепко «пощипали» тылы русской армии и с точки зрения войны совершено правы. Согласитесь, глупо упускать такую добычу, тем более саму пришедшую к ним в руки.
Столкновение лишь незначительный эпизод. Благодаря скверной разведке союзников и густому туману, стоявшему там в эти дни, основные силы противников, хотя и прошли в непосредственной близости, друг с другом не встретились.{250} Английские разъезды наткнулись на Владимирский полк, но, поняв, что это не обоз, «…неприятель, вежливо посторонясь, дал нам дорогу».{251} Думаю, это было хорошо для всех.
Англичане не долго оставались на месте стычки. Растащив, что было нужно, и съев, что было найдено, кавалеристы Лукана уничтожили обозные повозки, предав их огню.{252}
Кое-что перепало французам. Один из проныр из 2-го полка зуавов по фамилии Руссо на дне оврага обнаружил два, как он утверждал, штандарта артиллерийской батареи, и, видимо в душе надеясь как минимум на «Военную медаль», а, как максимум, на орден Почетного легиона, притащил их к своему командиру дивизии. К счастью, принцу Наполеону хватило ума понять, что зуав нашел что угодно, кроме того, о чем думал, и вручив ему две монеты с изображением императора, он отправил его восвояси, правда, присвоив за старание звание капрала.{253}
ФЛАНГОВЫЙ МАНЕВР МЕНШИКОВА: ВЕЛИКАЯ ПАРТИЯ В ПОКЕР
«Война настолько же сложная игра, как шахматы или покер. Побеждает в ней тот, кто делает меньше ошибок».
В эпиграф этой главы я намеренно включил слова британского военного инженера генерала Бургойна. Перечитайте их еще раз. Зачем? Да потому что сейчас мы станем свидетелями великой партии в покер, которая разыгралась в Крыму в сентябре 1854 г. Я не даром в этом случае отхожу от более привычной шахматной терминологии. В шахматы играют все-таки два игрока, а у нас, их немного больше. При этом двое вроде бы и в одной команде, но не прочь устроить один другому маленькие гадости. Поэтому представим наших героев не за шахматной доской, а за зеленым сукном карточного стола для игры в покер.
Здесь были все элементы этой зверской по психологическому накалу карточной игры: блеф, припрятанные карты и самое главное — невероятно высокие ставки. Фланговые действия, фланговые операции — это такие формы войны, в которых «…умственные способности руководящего битвой дают самый значительный перевес».{254} Недаром, по воспоминаниям одного из участников этих событий, Нахимов назвал их «игрой в жмурки».{255}
СИТУАЦИЯ
Первое,
Почти тоже сказал Меншиков Тотлебену, возвращаясь после очередного занятия с войсками за неделю-две до высадки союзников в Крыму: «Что я буду делать с подобными генералами; что же меня ожидает, если придется действовать с ними против неприятеля».{257} Сказал — как в воду глядел.
После поражения Меншиков уже не сдерживался, сказав все, что думал: «Кто были помощниками мне? Назовите мне хоть одного генерала, — жаловался князь в доверительной беседе с полковником Меньковым. — Князь Петр Дмитриевич (Горчаков)? Старый скряга в кардинальской шапке! Или всегда пьяный Кирьяков и двусмысленной преданности к России Жабокритский, или, наконец, бестолковый Моллер?.. Остальные, мало-мальски к чему-либо пригодные, все помешаны на интриге! Полагаю, что, будучи далеко от солдата, я не сумел заставить его полюбить себя; думаю, что и в этом помогли мне мои помощники».{258}
Меншикова, на самом деле, искренне жаль. А если не жаль, то, по крайней мере, князю не позавидуешь. Мало того, что генералы за редким исключением показали полнейшую неподготовленность к войне, так и некоторые (например, Волков и Куртьянов) под разными предлогами вообще разбежались и в первые несколько дней после Альмы никто не мог сказать, где они и чем занимаются. Те же, кто оставался в наличии, иногда выдавали такие «фокусы», что утешало одно — у союзников, особенно у англичан, командование тоже не отличалось военными дарованиями.
Теперь князь понимал, что ни о каком сдерживании противника по рубежам Качи и Бельбека речи идти не может. Следующее сражение пусть и на выгодной, но совершено неподготовленной позиции с еще не пришедшими в себя после поражения войсками может привести к одному — катастрофе, после которой союзники могут взять Севастополь если не голыми руками, то не особенно сильно напрягаясь.
Оказавшемуся один на один с ответственностью князю нужно идти на самые радикальные действия, и выбор, перед которым он стоял, был трудным. Предстояло решить, что спасать в первую очередь: армию и Крым, или флот и Севастополь. На эти рассуждения князь потратил немного времени — самое большее день, традиционно ни с кем не советуясь. По крайней море среди многих писавших об этих событиях, в том числе самых близких к князю офицеров и чиновников, ни единый, ни одним словом не обмолвился о том, что узнал замысел князя до того, как получил команду на его исполнение. Но главнокомандующий на сей раз не ошибся.
В его решении был элемент академичности, подтвержденный всем последующим ходом событий. Каким бы маленьким не был Крым в масштабе все империи, для неприятельского десанта это была огромная неизвестная территория, которая союзников откровенно пугала своей непредсказуемостью и размахом. В результате высадившиеся в Крыму войска боялись отойти на десяток верст от побережья, чтобы не потерять сообщений с флотом, базами снабжения, позднее с Балаклавой, и должны были заняться «долблением» Севастополя, отказавшись от каких-либо полевых маневров.{259}