Противостояние
Шрифт:
Голос остался все так же неэмоционален, но, судя по скорости ответа для не совсем здорового Водоморфа, вопрос был самым животрепещущим.
– В идеале, хорошо бы три четверти самок от всего количества. Ты сможешь это устроить, друг Птица?
– Вряд ли получится, уважаемый. Все-таки восемь десятых тяжких преступлений совершают особы мужского пола. Но зато я постараюсь довести процентное отношение женщин до пятидесяти. Минимум сорок обещаю.
– Хорошо, Птица. Тем более что мне труда не составит доработать верное оплодотворение
Судя по тому, что даже Крафа скривился от такого цинизма, участь преступниц в данном месте будет намного хуже, чем при самой изощренной казни.
– Хочу заметить, уважаемый, – затронул проситель иную тему, – что между друзьями не принято употреблять унизительные прозвища. Птица как раз к таким прозвищам и относится. Буду признателен, если вы будете называть меня Гегемон.
Казалось, что Хозяину недоступны такие понятия, как унижение, хотя обращение он изменил с ходу:
– Хорошо, Гегемон. Теперь я жду твоих подарков.
– Прекрасно. Тогда я начинаю двигаться к выходу наверх и прошу по пути отдать нужные мне вещи, желательно сюртук и прочее вооружение.
– Нет, это невозможно! – последовал неожиданный отказ.
– Почему? Неужели ты нуждаешься в моих одеждах?
– Ты меня не понял, Гегемон. Невозможен твой уход отсюда. Подарки ты мне обязан дать сразу, в самом начале нашей дружбы.
– Почему?
– Иначе ты можешь забыть о своем обещании и больше сюда не вернуться. Не задерживайся, давай мне своих врагов!
– Но я не могу! Если бы я мог, то уже давно бы вернулся к своим мирам, где масса текущих дел требует моего обязательного присутствия, – запаниковал Крафа. – Мне надо выбраться вне горного массива, и только тогда я получу возможность попасть в свои миры и доставить сюда нужное количество людей. Да и само понятие дружбы обозначает полное доверие к другу.
Вот тут вроде бы совсем и несообразительное существо, не обращающее якобы внимания на прозвища, выдало:
– Старый друг лучше новых двух. Если хочешь быть моим другом, Птица, сделай первый шаг, и это будет считаться знаком доброй воли.
– М-да, кто-то явно перемудрил, обучая тебя законам дружбы, – проворчал трибун и обратился к посмеивающемуся графу: – Ну а ты чего молчишь? Посодействуй мне! Сам ведь заинтересован как можно быстрее отсюда выбраться. А я десятикратно, скорее, в недра преступников натаскаю.
Может, и стоило бы подключить свой голос к уговорам, но Дмитрий и сам не доверял своему союзнику совершенно. Такого только выпусти, так он вместо обещанного действа просто попытается этот мир забросать атомными бомбами. Или еще чем гораздо худшим и убийственным. В таком случае следует в первую очередь думать о собственной шкуре.
– Уважаемый Ситиньялло, надеюсь, что с моим выходом на поверхность
После некоторой паузы Хозяин заговорил:
– Да, твоя сестра подтверждает твои слова, Умник. Мало того, она предложила вполне приемлемое для меня условие: отпустить тебя одного за врагами. А они все – сестра, великан, пегас, мужчина и носительница твоего ребенка – пока побудут у меня в гостях. Для этого они опустятся в то самое место, куда вы пытаетесь отнести этот странный предмет. Ну а твой враг Птица сразу отправится в место своего будущего проживания.
Такой расклад не устраивал обоих временных союзников. Имей они возможность двигаться, уже бы мчались куда глаза глядят по подземным лабиринтам. А так только и оставалось, что надеяться на свою сообразительность и задействовать в разговоре все умственные способности.
Тем более что Светозарова очень поразило умение Ситиньялло рассматривать зародыши в теле женщины и даже определять по составу ДНК отцовство. Хотя иного, пусть даже от дебилоидного, но все-таки Водоморфа ожидать не приходилось.
Оставлять жену, сестру и друзей в заложниках было нельзя. Следовало сразу выторговать совсем иные условия для такой «сердечной дружбы».
– Уважаемый Ситиньялло, так поступать с друзьями нельзя. Здешний климат и обстановка вредны моей супруге, поэтому она не должна опускаться вниз.
– Несоответствие логики, – проскрипел голос. И тут же огорошил пленника: – Твоя самка, Умник, сама решила спускаться вниз и теперь уже преодолела половину пути.
– Я ей запрещаю! Она не должна так делать!
Беспокойство настолько вывело Светозарова из себя, что он начал впадать в истерику и растерял всю свою сообразительность. В голову ничего толкового не приходило, а желание обругать своего тюремщика сотней тысяч нехороших слов становилось навязчивым, сдержаться от этого стоило огромного труда.
Зато в экстренной ситуации мобилизовал все свои извилины трибун решающий. Пока его союзник пытался восстановить управление телом и ругался неразборчивой скороговоркой, Крафа великолепно использовал шансы словесной казуистики:
– Уважаемый, прежде чем я с радостью отправлюсь на свое новое место жительства, попрошу ответить на несколько моих вопросов. – Так как возражений не последовало, да и граф несколько поутих, тиран миров продолжил: – Зачем вообще вам нужен такой хлопотный процесс, как выращивание и разведение людей?
– Это поможет укрепить мое тело. – Подрикарчер не желал всем подряд признаваться в своей болезни. Хотя эти люди и утверждали, что о ней знают.
– Но ведь употреблять в пищу разумных – это очень плохо! Это еще хуже, чем убить собственного друга! Наверняка ваши родители были бы опечалены таким поведением своего ребенка.