Противостояние

Кинг Стивен

Раньше она как бы невзначай спросила, чем он зарабатывал себе на жизнь… и Ларри не без негодования подумал, что небрежность, с которой задавался вопрос, обуславливалась тем, что Рита никогда не сталкивалась с такой проблемой, как заработать на жизнь. «Был рок-н-ролльным певцом, – ответил он, удивляясь, насколько безболезненно дался переход к прошедшему времени. – Пел в одной группе, потом в другой. Иногда записывался в студии». Она кивнула, и они закрыли тему. У него не возникло желания рассказать ей о песне «Поймешь ли ты своего парня, детка?» – потому что песня осталась в прошлом. Между той жизнью и этой разверзлась такая огромная пропасть, что он еще не мог оценить ее масштабов. В той

жизни он убегал от торговца кокаином; в этой – похоронил человека в Центральном парке и воспринимал это (более или менее) как само собой разумеющееся.

Он положил яичницу на тарелку, добавил чашку растворимого кофе с большим количеством сливок и сахара, как ей нравилось (сам Ларри придерживался мнения дальнобойщиков: «Если тебе нужна чашка сливок с сахаром, зачем просить кофе?»), и принес к столу. Она сидела на пуфике, обхватив пальцами локти, лицом к стереопроигрывателю. Дебюсси тек из колонок, как растаявшее масло.

– Кушать подано, – позвал он.

Она подошла к столу с вымученной улыбкой, посмотрела на яичницу, как бегун – на штангу, и принялась за еду.

– Вкусно, – кивнула она. – Ты был прав. Спасибо.

– На здоровье, – ответил он. – А теперь слушай. Я хочу предложить тебе следующее. По Пятой мы дойдем до Тридцать девятой и повернем на запад. Переберемся в Нью-Джерси по тоннелю Линкольна. Потом двинемся по Четыреста девяносто пятому шоссе на северо-запад до Пассейика и… яйца нормальные? Часом, не тухлые?

Она улыбнулась:

– Отличные. – Подцепила на вилку еще один кусок и отправила в рот, запив глотком кофе. – Как раз то, чего мне не хватало. Продолжай, я слушаю.

– От Пассейика мы будем идти на запад, пока дороги в достаточной степени не расчистятся. Потом сможем ехать. Думаю, повернем на северо-восток и направимся в Новую Англию. Сделаем такой крюк, понимаешь? Вроде бы путь более длинный, но, по-моему, это избавит нас от многих проблем. Найдем дом где-нибудь на побережье в Мэне. В Киттери, Йорке, Уэллсе, Оганквите, а может быть, в Скарборо или Бутбей-Харбор. Как тебе такой план?

Он говорил, глядя в окно. А когда обернулся и увидел ее, на мгновение страшно перепугался. Подумал, что Рита сошла с ума. Она по-прежнему улыбалась, но ее лицо застыло в маске боли и страха. На нем выступили крупные капли пота.

– Рита? Господи, Рита, что…

– …извини… – Она вскочила, перевернув стул, и побежала к двери. По дороге споткнулась о пуфик, на котором сидела, слушая Дебюсси, тот повалился на бок и покатился, словно большая шашка. Рита сама чуть не упала.

– Рита!

Но она уже метнулась в ванную, и Ларри слышал громкие, скрежещущие звуки, свидетельствующие о расставании с завтраком. Он раздраженно хлопнул рукой по столу, потом поднялся и пошел за ней. Боже, как он ненавидел, когда людей рвало. Всегда возникало ощущение, будто рвет тебя самого. И от запаха американского сыра в ванной его действительно чуть не вывернуло наизнанку. Рита сидела на ярко-синих кафельных плитках пола, подложив под себя ноги, ее голова зависла над унитазом.

Она вытерла рот обрывком туалетной бумаги и с мольбой посмотрела на него. Лицо ее было белее мела.

– Извини меня, Ларри. Я просто не могла есть. Действительно. Пожалуйста, извини.

– Господи, но если ты знала, что все этим закончится, то зачем же пыталась?

– Потому что ты хотел, чтобы я поела. А мне не хотелось, чтобы ты на меня сердился. Но ты ведь рассердился, правда? Ты сердишься на меня.

Ему вспомнилась прошлая ночь. Рита занималась с ним любовью с такой неистовой энергией, что он впервые подумал о ее возрасте и почувствовал легкое отвращение. Словно попал на

тренажер. Он кончил быстро, чуть ли не в порядке самозащиты, но она оставила его в покое лишь значительно позже, тяжело дыша, неудовлетворенная. Потом, когда Ларри уже засыпал, она придвинулась к нему, и снова он ощутил запах ее сухих духов – гораздо более дорогих в сравнении с теми, которыми пользовалась его мать, когда они вместе ходили в кино. Рита прошептала ему на ухо слова, которые разом разбудили его и не давали уснуть еще два часа: Ты ведь не оставишь меня, правда? Ты не оставишь меня одну?

До этого она была очень хороша в постели, настолько хороша, что он даже поразился. Она привела его сюда после ленча в день их встречи, и все произошло совершенно естественно. Он помнил мгновенный приступ отвращения, который испытал, когда увидел, как обвисли ее груди и как выпирают голубоватые вены (ему сразу вспомнились варикозные вены матери), но совсем забыл об этом, когда ее ноги поднялись, а бедра сжали его с удивительной силой.

Медленно, рассмеялась она. Так будут последние первыми, и первые последними [81] .

81

Евангелие от Матфея, 20:16.

Он уже находился на грани оргазма, когда она оттолкнула его и взяла пачку сигарет.

Какого черта? – удивленно спросил он, а его Джон Томас негодующе раскачивался в воздухе.

Она улыбнулась.

У тебя ведь одна рука не занята, так? У меня тоже.

Они пустили в ход свободные руки, пока курили, и она весело болтала о всякой всячине – хотя ее щеки становились пунцовыми, и дыхание учащалось, и слова начинали путаться.

Пора. Рита взяла его сигарету и загасила вместе со своей. Давай-ка посмотрим, сможешь ли ты закончить начатое. А если не сможешь, я скорее всего тебя порву.

Ларри закончил, к их обоюдному удовлетворению, и они уснули. Он проснулся после четырех и, наблюдая, как она спит, подумал, что за опыт, в конце концов, надо бы замолвить словечко. Он много трахался за последние десять лет, но то, что произошло с ним сегодня, под это определение не подпадало. Другой уровень, более высокий, пусть и с декадентским привкусом.

Само собой, у нее были любовники.

Эта мысль так взволновала Ларри, что он разбудил Риту.

Так все и продолжалось, пока они не нашли выкликателя монстров в парке и не наступил вчерашний вечер. Конечно, некоторые вещи случались и раньше, и это его тревожило, однако он принимал все как должное. Да, отклонения от нормы, но незначительные, с которыми можно сжиться и идти дальше.

Двумя ночами ранее он проснулся в начале третьего и услышал, как она наливает в ванной стакан воды. Он подумал, что, наверное, она принимает очередную снотворную таблетку. Эти желатиновые красно-белые капсулы на западном побережье называли «желтенькими». Сильные «расслаблялки». Ларри решил, что Рита скорее всего начала принимать эти таблетки задолго до эпидемии “супергриппа”.

И ее манера ходить за ним по пятам по всей квартире. Она стояла в дверях ванной и что-то говорила ему, даже когда он принимал душ или отливал. Он считал, что в ванной посторонним делать нечего, но подумал, что некоторые могли придерживаться иной точки зрения. Все зависело от воспитания. И решил поговорить с ней… со временем.