Противоядие от алчности
Шрифт:
— Тогда ножом. У меня правая рука сейчас не слушается, — сказал капитан, — а то я сам занялся бы этим.
— Не беспокойтесь, — ответил старшина. — Мы сейчас прикончим их.
— А разве нам не следует узнать, почему они напали на нас, господин? — снова спросил Энрике.
— Я думаю, это совершенно ясно, — сказал капитан. — Эй! — он пихнул ногой одного из нападавших. — Почему вы напали на нас?
— Нам приказали, — ответил тот. — А что, в тех повозках куча всякого добра.
— Я так и думал, — сказал капитан.
— А еще мы должны были захватить большую монахиню, — услужливо
— Это какую? — спросил старшина.
Они посмотрели на монахинь. Высокая, худая Элисенда? Пухлая Марта? Широкоплечая Агнет? Ни одну из них нельзя было назвать маленькой.
— Кому это было нужно? — спросил капитан.
— Не знаю. Не мое дело. Этот незнакомец договаривался с Марио. Ему платили деньгами, а мы получали то, что было в повозках. Они не сказали, что охранять их будет целая армия.
— Неважно, — сказал капитан. — И так все ясно. Поторопитесь, — приказал он двум другим, — а то все напьются, и мы не сможем двигаться дальше.
— Этого отпустить? — спросил старшина стражников, указывая на словоохотливого разбойника.
— Как хочешь, — ответил капитан. — Он все равно далеко не уйдет.
— Хотите, я поищу конюхов, господин? — спросил старшина, почистив и вложив в ножны кинжал.
— Ты надеешься их найти? — удивился капитан. Он глядел на луг, где стояли люди и мулы.
Старшина стражников покачал головой.
— Нет. Они или мертвы, или им заплатили за предательство.
— Конечно, — нетерпеливо сказал капитан. — И мы не можем тратить время впустую.
— Я хочу знать правду, — сказал старшина стражников. — Уж лучше бы они оказались жадными до денег, чем слишком беспечными, настолько, что позволили перерезать себе горло, — добавил он. — Я сам обучал их. Я не думаю, что найду их тела, капитан. Поблизости нет их коней. Но полагаю, что его преосвященство будет не против, если мы, прежде чем уехать, обойдем луг. Так, для проверки.
— Думаю, да, — сказал капитан.
— Почему вы считаете, что они подкупили конюхов, господин? — спросил молодой Энрике.
— Они не были конюхами, эти мерзкие предатели, — сказал старшина стражников. — Они были нашими стражниками. Вооруженными и обученными. Его преосвященство думал, что стоит иметь пару человек, которые не были бы одеты как охранники. Он очень осторожный. И хороший тактик. Но предательство не так-то легко учесть.
Остановка в роще задержала их часа на три, что превышало самые мрачные прогнозы капитана. Кроме того, очень много времени было затрачено на отрезвление, восторги, еду, уборку, погрузку и отправление. Старшина стражников посмотрел на небо, где облака уже начинали закрывать яркое полуденное солнце, и покачал головой.
— Сомневаюсь, что мы успеем до темноты, господин, — тихо произнес он.
Капитан кивнул.
— Будем двигаться, пока солнце не сядет за холмами. Если мы не сумеем добраться до пригорода Барселоны, кому-то придется выехать вперед, чтобы поискать убежище.
Остальная часть путников отправилась в дорогу в состоянии невероятного, триумфального воодушевления. Дальше случилось то, что всегда бывает, когда события развиваются слишком хорошо. К тому времени, когда дорога вышла на равнину, вино повыветрилось
Солнце палило нещадно, и путники замедлили шаг. Они снова остановились в месте, где было достаточно воды и немного тени, больше из милосердия к животным, чем к людям. Повара раздали мясо и скудные припасы из монастырской кухни. Жилберт забылся в тревожном сне и бормотал что-то, явно не чувствуя жары и не замечая мух или тряски телеги. Юдифь и Наоми по очереди обмахивали его веером и поливали лоб холодной водой.
Затем они снова отправились в путь, привычно разделившись на небольшие группки. Первой шла повозка с раненым, чтобы ему не приходилось глотать пыль, поднятую остальными. Рядом с ней ехали Ракель, ее отец и Юсуф. С другой стороны шли музыканты. Повар и его помощники шагали между повозками, приглядывая за запасами провизии и остальными слугами; прочие брели, переходя от одних повозок к другим в зависимости от изменения их настроения и состояния.
Солнце начало краснеть, смещаясь вниз к едва различимым холмам, видневшимся вдали впереди справа.
— Сколько еще до города? — жалобно спросил поваренок.
— Еще довольно далеко, — ответил помощник повара.
— Мы не сможем добраться до города сегодня вечером, — сказал священник женского монастыря. Одиночество и желание поговорить вынудили его присоединиться к поварам. Он слез со мула и повел его в поводу, заметив, что так ему намного легче справляться с ним, чем сидя в седле.
— И что мы будем делать? — спросил поваренок дрожащим голосом.
— Не стоит унывать, — заметил Андреу. — Можно спать и в поле. Нам нередко приходилось делать это, ведь так, Фелип?
— Конечно, — серьезно произнес Фелип. — Это даже приятно, если только не идет дождь. Или львы не выходят из леса.
— Львы? — задрожал поваренок.
— Довольно мелкие, — сказал Фелип. — Не бойся.
— Но есть же гостиницы, — сказал священник, осторожно поглядывая то на одного, то на другого молодого человека.
— Набитые головорезами, — ответил Андреу. — Если нет дождя, то уж лучше поле и дикие животные, чем гостиницы на этой дороге.
— Не дразните мальчика, — резко произнесла Ракель.
Музыканты поклонились, усмехнулись и принялись наигрывать веселенький мотивчик. На дороге впереди них возникло облако пыли, из которого выехал старшина стражников.
Капитан выслушал его и приказал сделать остановку.
— Если вы посмотрите вперед, — сказал он, — то увидите вершину горы. Это Барселона. Мы не сможем добраться туда сегодня вечером, но в деревне, в паре миль отсюда, есть две гостиницы, где мы остановимся. Завтра к обеду мы будем в Барселоне. Давайте поторопимся, — добавил капитан. Он сам выглядел очень уставшим.