Протокол допроса. Ликвидатор
Шрифт:
– Я все же разведчик, Лена…
В двери постучали. Коваленко и Музыка замерли.
– Кто это? – тихо спросила она.
– Стучат властно. Это явно не соседи!
– А кто?
– Возможно те, кого мы с тобой опасались.
В двери снова постучали, и послышался голос:
– Открывайте! СМЕРШ!
Лавров понял, что бежать бесполезно. Путей отхода он не приготовил. Никак не ожидал, что все произойдет так быстро.
– Что делать? – спросила Лена.
– Придется открыть. Если их немного, то можно попробовать уйти. Но ты сама ничего не предпринимай. Я дам
– А если много?
– Тогда придерживайся версии, что ты Галя Нелепа, как написано в твоих немецких документах. Тебя хотели отправить в Германию, но ты вместе с другими бежала с этапа. Меня почти не знаешь. Познакомились случайно в лесу.
– Значит, не говорить о моей работе на партизан?
– Нет. В случае чего тебе ничего не грозит. Даже если меня раскроют. Галя Нелепа ничего советам не сделала в отличие от Лены Музыки.
Снова стук в двери и крик:
– Открывайте! Дом окружен! Последнее предупреждение! Я прикажу высадить двери!
Лавров отрыл и на пороге увидел офицера и несколько человек с автоматами.
– Дом полностью окружен! – сказал офицер. – Не советую делать резких движений. А то мы откроем огонь.
– Я и не собирался оказывать сопротивление, товарищ лейтенант…
***
Елена Музыка сказала на допросе лейтенанту СМЕРШа, что она Галя Нелепа.
– Я была насильно мобилизована для выезда в Германию.
– Когда это было? – спросил лейтенант.
– Дак полгода тому.
– И как же вам удалось избежать отправки в Германию, товарищ Нелепа?
– Я с тремя девчатами сбежала с этапа.
– Сбежали?
– Да. Во время пересадки в другой поезд. На станции в Станиславе наш эшелон задержали и всех выгнали из вагонов.
– Зачем?
– Нужно было расчистить завалы. Партизаны взорвали железнодорожное полотно. И нас погнали на работы. И там мы с подругами сумели сбежать.
– Имена и фамилии ваших подруг?
– Я знаю только имена, товарищ лейтенант.
Музыка назвала имена и рассказала, как они пробирались через лес, и как их пути потом разошлись. Лейтенант выслушал её, не перебивая, но потом сказал:
– Один сознательный гражданин донес, что в его доме скрываются двое подозрительных. И мы среагировали быстро.
– Мы скрывались от немцев.
– Но уже неделю в городе советская власть! И вы все еще сидите в доме тихо как мыши. зачем вам бояться нас, гражданка?
– Мы не боимся советской власти. Чего нам бояться?
– А вот этот вопрос я задаю вам, Галя. Почему вы боитесь советской власти?
– Я была схвачена немцами и меня…
– Я уже слышал эту историю, товарищ Нелепа, если вас и правда так зовут. Но товарищ, в доме которого вы проживали, сказал, что люди вы странные. А наша задача проверять всех подозрительных. Ни у вас, ни у вашего приятеля нет нормальных документов. Справки на бумаге без фотографий. Такие где угодно можно сделать.
В кабинет вошел молодой человек в форме с погонами сержанта.
– Разрешите, товарищ лейтенант?
– Заходи, Иванов. Принес?
– Так точно. Здесь копии дел всех известных колаборантов, и фото которые нам удалось найти к сегодняшнему дню.
Лейтенант
Он стал просматривать материалы и сразу наткнулся на биографию и фото Елены Музыки журналистки из Ровно. Он туже прервал допрос и приказал увести задержанную.
– В камеру её!
Музыку увели. Лейтенант тоже сорвался с места. Решил доложить начальнику майору Кравцову.
«Если это она, то я поймал крупную рыбу в мутной водичке! Нужно спросить санкции майора Кравцова. Он самодеятельности не любит».
В приемной у майора сидела секретарь сержант Синицына.
– Товарищ Кравцов у себя? – спросил лейтенант.
– Да. Но он занят и просил никого к нему не пускать.
– У меня дело срочное. Он приказал о таком докладывать немедленно! Доложи ему, Синицына.
Сержант поднялась с места и вошла в кабинет. Вскоре она пригласила лейтенанта.
– Он вас ждет, товарищ лейтенант!
Офицер вошел.
– Разрешите, Григорий Михайлович?
– Заходи, лейтенант. Что у тебя?
– К нам вчера доставили двух людей, товарищ майор. Мужчину и женщину.
– И что?
– Похоже, что одна из них Едена Музыка журналистка из газеты «Волынь».
– Музыка?
– В нашей картотеке по колаборантам она есть. Даже есть информация, что она в составе местного руководства ОУН, товарищ майор.
Лейтенант показал Кравцову документ.
«Музыка Олена Станиславовна. 1923 года рождения, уроженка села Радошевка Деркальского района Тарнопольской области., по национальности украинка, гражданка СССР, с 1940 по 1941 год комсомолка, по происхождению из крестьян. Дед Музыки Омельян был крестьянином середняком и занимался С/хозяйством. Отец Станислав Музыка получил образование в тернопольской гимназии а затем в Станиславском училище для учителей.
С осени 1941 года Олена Музыка активный участник организации ОНУ-Б (Бандеры). Работала корреспондентом в газете «Волынь». Поддерживала связь с сотней УПА-Север «Перша Варта» (Первая стража). По сведениям наших агентов состояла в связи с сотником Ястребом, командиром «Первой стражи».
В декабре 1943 года против Музыки О.С. люди из ОУН выдвинули обвинение в предательстве. Но подробности неизвестны. С января 1944 года числится среди пропавших без вести».
– Ты уверен, что у тебя в камере именно вот эта девица? Она что призналась?
– Назвалась другим именем. И документы имеет на другое имя. Но очень похожа.
– А кто с ней?
– Молодой мужчина. Из наших военнопленных.
– Военнопленный?
– Бывший сержант Красной Армии. Содержался немцами в лагере для военнопленных в Квитчанах.
– В Квитчанах? А это интересно, лейтенант. У нас уже пять человек проходит по Квитчанскому лагерю. И все агенты Абвера. Где он у тебя?
– В камере, товарищ майор.
– Давай его сюда!
***
Лавров на допросах решил не называть себя. Стал придерживаться легенды, которую для него придумали в Абвере, что он бывший сержант Красной Армии который попал в плен и бежал из немецкого лагеря для военнопленных в Квитчанах. Затем раздобыл справку из немецкой управы на имя Остапа Штрока.