Протокол «Сигма»
Шрифт:
Никогда и никому не закралась в голову даже мысль о том, что Запад оказался под управлением скрытого консорциума. А сообщению об этом никто не поверил бы. Потому что, окажись все истиной, это означало бы, что более половины планеты являлось эффективно работавшим филиалом единой мегакорпорации.
«Сигмы».
Через какое-то время старшие магнаты умерли, и на смену им пришли более молодые протеже. «Сигма» сохранялась, изменяясь там, где это было необходимо. Мы не были идеологами. Мы был и прагматиками. «Сигма» просто стремилась переделать весь современный мир. Ей не требовалось ничего, кроме полновластного владения историей.
И
Тревор Гриффитс, прищурившись, взглянул в инфракрасный прицел. Тяжелые шторы, плотно закрывающие окна, были непроницаемы для невооруженного глаза, но для инфракрасной оптики они оказались прозрачными, как легкий тюль. Человеческие фигуры представлялись в прицеле четко очерченными зелеными пятнами, отдаленно похожими на капли ртути. Когда люди перемещались, обходя мебель и тонкие колонны, подпиравшие потолок, формы этих пятен заметно изменялись. Первой целью будет сидящая фигура. Остальные кинутся к стенам, рассчитывая, что это спасет их, и он уничтожит их прямо через кирпичную стену. Одна пуля пробьет дыру, а вторая поразит цель. Оставшиеся патроны закончат работу.
– Если то, что вы говорите, правда… – заговорил Бен.
– Люди лгут главным образом для того, чтобы сохранить лицо. Вы, вероятно, заметили, что у меня больше не может быть такого побуждения. – Разрез, то есть рот Шардана, немного растянулся в улыбке или гримасе. – Я предупредил вас, что вы плохо подготовлены для того, чтобы понять рассказанное мною. Возможно, теперь вы все же в состоянии представить себе ситуацию несколько яснее, чем прежде. Очень много чрезвычайно могущественных людей в разных странах – даже сегодня – имеют весьма серьезные основания для того, чтобы хранить правду глубоко под спудом. Вернее, сегодня даже больше, чем когда-либо прежде. Потому что «Сигма» за несколько последних лет начала развиваться в новом направлении. В значительной степени это стало результатом ее собственных успехов. Коммунизм больше не является угрозой – казалось бы, бессмысленно продолжать тратить миллиарды на организацию гражданских действий и формирование политических сил. И, пожалуй, так оно и есть, поскольку существует более эффективный путь, позволяющий достичь конечной цели «Сигмы».
– Цели «Сигмы»? – эхом откликнулся Бен.
– Которой является, скажем так, стабильность. Подавление инакомыслия путем «исчезновения» нарушителей спокойствия и носителей угрозы индустриальному обществу. Когда Горбачев вознамерился совершить действия, которых от него не ожидали и которые могли быть чреваты неприятными последствиями, мы устроили его немедленное свержение. Когда режимы в странах Тихого океана проявляли упрямство, мы принимали меры для организации резкого, массивного оттока иностранного капитала, что ввергало их экономику в кризис. Когда мексиканские лидеры не выказали полной готовности к сотрудничеству, мы организовали перемены в правительстве.
– Мой бог, – прошептал Бен, с трудом ворочая пересохшим языком. – Если послушать то, что вы говорите…
– О да. Нужно было только созвать сессию, вынести на нее проект решения, который был незамедлительно выполнен. Мы были очень сильны в этих делах, говорю совершенно честно – мы могли играть, управляя правительствами всего мира, как музыкант – трубами органа. И при этом нам отнюдь не вредило то, что «Сигма» владеет огромным количеством инвестиционных компаний, что доли ее собственности разбросаны по активам бесчисленных частных фирм. Однако очень узкий внутренний круг пришел к выводу, согласно которому в наступившей новой эпохе нам предстояло не просто лавировать, приноравливаясь к новым ветрам и преодолевая циклические кризисы. Теперь, решили они, следует увековечить устойчивое лидерство на очень длительный период. И поэтому несколько лет назад был начат один очень специальный проект «Сигмы». Его успешный исход полностью изменил бы сам характер контроля над миром. Речь уже шла
– Вы решились выйти из общего строя «Сигмы», – сказал Бен. – Вы стали отверженным. И все же вы хранили тайны.
– Повторяю, если выплывет правда о том, как много из важнейших событий послевоенной эпохи было осуществлено под нашим негласным руководством, и люди узнают, что вся планета охвачена тайной интригой, реакция будет самой непредсказуемой.
– Но почему же вдруг такой внезапный подъем активности – ведь вы говорите, что все постепенно разворачивалось на протяжении десятилетий! – удивленно воскликнул Бен.
– Да, но мы-то говорим о днях, – ответил Шардан.
– И вы знаете об этом?
– Вы удивляетесь, что такой отшельник, как я, умудряется не отставать от событий в мире? Надо научиться читать между строк. Если вы хотите выжить, то научитесь этому. И потом, когда постоянно сидишь взаперти, у тебя остается очень мало занятий для того, чтобы скоротать время. За годы, проведенные в их компании, я научился выявлять сигналы в том, что вам показалось бы просто статическим шумом. – Он указал на свою голову. Даже под капюшоном Бен разглядел, что ушная раковина у калеки полностью отсутствовала, слуховой канал представлял собой простое отверстие в обнаженной плоти.
– Значит, как раз этим объясняются внезапно начавшиеся убийства?
– Дело именно в том, о чем я говорил: «Сигма» за последнее время претерпела заключительную трансформацию. Смену руководства, если вам будет угодно.
– Которой вы противились?
– Задолго до того, как большинство склонилось к этому плану. А «Сигма» всегда оставляла за собой право «применения санкций» к тем своим членам, в абсолютной лояльности которых возникали сомнения. В своем высокомерии я не понимал, что мое положение не служит для меня никакой защитой. Совсем наоборот. Однако к «зачистке», устранению диссидентов всерьез приступили только в последние несколько недель. Тех, кого сочли настроенными враждебно по отношению к новому руководству – и тех, кто работал на нас, – объявили нелояльными. Нас называли angeli rebelli – мятежные ангелы. Если вы припомните, что прообраз одного из angeli rebelli восстал против самого Бога Всемогущего, то поймете уровень самооценки и присвоенных прав нынешних повелителей «Сигмы». Или, вернее будет сказать, повелителя, так как консорциум оказался под властью одного… поистине страшного индивидуума. Ну, а сейчас можно говорить о том, что «Сигма» тянет время.
– Какое время? Объясните, – потребовал Бен. Его мозг был переполнен вопросами.
– Мы говорим о днях, – повторил Шардан. – В лучшем случае. Какие же вы глупцы: пришли ко мне, как будто знание правды может вам хоть чем-нибудь помочь. Пришли ко мне, когда времени уже совсем не осталось! Несомненно, теперь уже слишком поздно.
– О чем вы говорите?
– Именно поэтому я сначала предположил, что вас прислали. Они знают, что никогда не были и не будут в столь уязвимом положении, как перед самым моментом достижения полного господства. Как я уже сказал вам, сейчас пришло время последнего прочесывания, стерилизации и устранения любых улик, которые могли бы указывать на них.
– Я вас еще раз спрашиваю: почему именно сейчас?
Шардан взял пульверизатор и в очередной раз опрыскал свои затуманенные серые глаза. И в этот момент раздался громкий удар, сухой треск кости, и Шардан вместе со своим стулом упал на пол, опрокинувшись на спину. Бен и Анна вскочили на ноги и с ужасом увидели мгновенно образовавшееся в оштукатуренной стене двухдюймовое круглое отверстие, как будто проделанное огромной дрелью.
– Уходим! – выкрикнула Анна.