Протокол «Сигма»
Шрифт:
Но может быть, он копает глубже – пытается выяснить, во что превратилась эта самая «Сигма». По какой-то неизвестной причине.
Тут возникал вопрос – где он достал имена и адреса всех этих прячущихся стариков?
И, если подумать, какое отношение ко всему этому, в конце концов, может иметь смерть его брата?
Вечером, в начале десятого, Анна вернулась в отель, и там ее поймал ночной менеджер с сообщением. Ей звонил Томас Шмид, детектив, расследующий убийства.
Придя в номер, она тут же ему позвонила. Он до сих пор был в офисе.
– Нам уже доставили результаты
– И?..
– Они обнаружили в глазной жидкости тот самый нейротоксин, все сходится. Нет никаких сомнений, что Россиньоль был отравлен.
Анна села в кресло возле телефона. Прогресс. Она ощутила приятное возбуждение, как и всегда при таких прорывах.
– Они нашли на теле след от инъекции?
– Пока нет, они говорят, что такие следы очень трудно найти. Они сказали, что еще поищут.
– Когда его убили?
– Вероятно, этим утром. Незадолго до того, как мы туда прибыли.
– Это значит, что Хартман может быть до сих пор в Цюрихе. Вы не в курсе?
Последовала пауза, затем Шмид холодным тоном произнес:
– Я в курсе.
– А что нового по банковским записям?
– Банки объединят усилия, но это потребует времени. У них же еще там свои процедуры.
– Да, конечно.
– Мы получим банковские документы Россиньоля завтра…
В ее трубке послышался звонок, прервавший речь Шмида:
– Секунду, мне тут кто-то звонит.
Анна нажала кнопку «флэш». Гостиничный оператор сказал ей, что звонят из ее офиса в Вашингтоне.
– Мисс Наварро, это Роберт Полоцци из отдела идентификации.
– Спасибо за звонок. Нашли что-нибудь?
– Нам только что звонили из службы безопасности «МастерКард». Несколько минут назад Хартман пользовался этой карточкой. Он оплатил заказ в ресторане в Вене.
Кент, Англия
Сэр Эдвард Дауни, бывший премьер-министр Англии, играл с внуком в шахматы, сидя в розовом саду своего загородного поместья в Вестерхэме, графство Кент, когда зазвонил телефон.
– Нет, не сейчас! – застонал восьмилетний Кристофер.
– Придержите лошадей, молодой человек, – добродушно оборвал его сэр Эдвард.
– Сэр Эдвард, это мистер Холланд, – произнес голос.
– Мистер Холланд, у вас все в порядке? – спросил сэр Эдвард, внезапно почувствовав интерес к разговору. – Надеюсь, наше собрание все еще идет по плану?
– О, не сомневайтесь. Но возник один малозначительный вопрос, и я хочу узнать, можете ли вы оказать нам помощь.
Не отрываясь от трубки, сэр Эдвард взглянул на Кристофера, угрожающе нахмурив брови, на что тот, как всегда, захихикал.
– Ладно, мистер Холланд, я сделаю несколько звонков и посмотрю, чем я могу помочь.
Вена
Дом Юргена Ленца находился в престижном, утопающем в зелени районе на юго-западе города. Район назывался Хитцинг, здесь обитали богатейшие из жителей Вены. Дом Ленца, хотя правильнее было бы сказать, вилла Ленца, оказался большим современным строением, выполненным
51
Райт, Фрэнк Ллойд – знаменитый американский архитектор, прославившийся новаторскими изобразительными решениями (1867—1959).
«Когда я столкнусь с Ленцем, – подумал Бен, – мне понадобится элемент внезапности». Отчасти это был вопрос жизни и смерти. Бен не хотел, чтобы люди, убившие Питера, узнали, что он находится в Вене, и, несмотря на сомнения, посеянные Хоффманом, самым вероятным предположением было то, что Ленц – один из этих убийц.
Конечно, он не мог просто постучать в дверь Ленца и ждать, когда его впустят. Тут требовался более изощренный подход. Мысленно Бен пролистал список самых известных и влиятельных людей, которые могут за него поручиться и даже соврать в его пользу.
Он вспомнил главу крупной американской благотворительной организации, который несколько раз приходил к нему просить деньги. Всякий раз и семья Хартманов, и фирма проявляли щедрость.
«А теперь пусть расплачивается», – подумал Бен.
Этого человека звали Уинстон Рокуэлл. Совсем недавно Бен слышал, что он серьезно болеет гепатитом, лежит в больнице, и с ним невозможно связаться. Это было ужасно плохо для Рокуэлла, но как нельзя лучше устраивало Бена.
Он позвонил в дом Ленца, попросил Юргена Ленца, подошедшей к телефону женщине – миссис Ленц? – сказал, что он друг Уинстона Рокуэлла и интересуется фондом Ленца. Это был кодовый язык, означающий: «У меня есть лишние деньги, я отдам их вам». Ни один, даже самый богатый фонд не отвергнет пожертвований.
Миссис Ленц ответила на беглом английском, что ее муж вернется домой к пяти часам и не желает ли мистер Роберт Саймон зайти к ним пропустить стаканчик? Юрген будет рад видеть любого друга Уинстона Рокуэлла.
Открыла ему дверь элегантная, приятно худощавая женщина, немного за сорок. Одета она была в серое трикотажное платье, шею украшало жемчужное ожерелье, которое чрезвычайно удачно дополняли жемчужные серьги.
– Заходите, заходите, – сказала она, – вы мистер Саймон, да? Я Ильзе Ленц. Очень рада вас видеть!
– Я тоже рад вас видеть, – улыбнулся Бен, – спасибо за приглашение, особенно за то, что оно последовало так быстро.
– О, не говорите глупостей, нам приятно встретиться с человеком, которого порекомендовал Уинстон. Вы приехали – откуда, вы говорили?
– Из Лос-Анджелеса, – ответил Бен.
– Мы были там очень давно, на какой-то противной технологической конференции. Юрген сейчас спустится – а вот и он!
Прыгая через ступени, к ним спускался худой, как гончая собака, однако же атлетически сложенный человек.