Протокол вскрытия
Шрифт:
— Самоубийство? — так же кратко поинтересовался Эринг.
— Тебе виднее, — дернула плечом я.
Он острым взглядом окинул обстановку. С невнятным восклицанием схватил со стола записку, придавленную браслетом — таким же, как у мертвого орка. Развернул, прочитал и молча показал мне.
«Прости меня, любимый! — гласили прыгающие строчки. — Это я во всем виновата!»
— Она беременна, — тихо сказала я. Теперь руны не «фонили» рядом, и вторая жизнь в этом хрупком теле ощущалась
Дурочка попала в беду. Внебрачный ребенок — это позор, тем более в таком богами забытом месте. А если учесть, кто отец…
— Тогда мотив понятен, — Эринг нахмурил лоб и отвернулся. — Кари сказал, что не любит инородцев. Терпел Ханзи, потому что тот спас ему жизнь. Взбесился, когда узнал о сестре.
— Отнеси ее в постель, — перебила я. — После всего этого у нее может быть выкидыш.
Побледнев, Эринг кивнул и подхватил на руки легкое тело с почти незаметным под широким платьем животом.
Она не смотрела на нас. Грела руки о чашку с чаем и говорила, говорила. О том, каким чудесным он был. О том, как они любили друг друга. О том, как мечтали пожениться.
— А потом Ханзи начали сниться дурные сны, — сказала Бирта тихо. — Он не помнил, о чем, но каждый раз там была смерть. Я… я пошла к эрилю. Все ему рассказала. Он дал мне зелье, сказал подлить в выпивку в ночь на солнцестояние.
Она всхлипнула и зажала рот рукой. Эринг осторожно похлопал ее по плечу.
— Ну, тихо. Тихо. Ты ни в чем не виновата.
— Виновата! — вскинулась она. Она была красива той светлой северной красотой, перед которой не могут устоять южане. — Я… Я не знаю, почему так! Я все сделала правильно, клянусь!
— Мы тебе верим, — мягко произнес Эринг. — Что было дальше?
Я молчала, не мешая ему охмурять свидетельницу.
Она всхлипнула и положила руку на живот.
— Они выпили и стали… ну, странные. Им что-то мерещилось. Я испугалась и спряталась в своей комнате. А утром…
— То зелье у вас осталось? — не выдержала я.
Бирта кивнула.
— Там. — Она махнула в сторону комода. — В верхнем ящике.
Эринг отыскал пузырек и молча вручил мне. Я вынула пробку, понюхала и скривилась. Торопливо закрыла бутылочку и объяснила кратко:
— Манидегг.
И вспомнила, как Кари прятал глаза, когда с нами разговаривал. Один из признаков передозировки — как раз «снежная слепота» — ожог сетчатки из-за повышенной светочувствительности.
Эринг сжал челюсти так, что желваки на скулах заходили.
— Что там? — девушка переводила взгляд с него на меня. — Что?!
— Наркотик, — объяснила я ровно. — Его называют «Лунная
Эринг послал мне укоризненный взгляд. Я лишь передернула плечами. Она должна знать. Глаза Бирты расширились и, казалось, теперь занимали половину ее худенького личика.
Жаль, нашатыря у меня не было, разве что у Эринга носки одолжить. А успокоительным я ее уже напоила.
Она помотала головой.
— Нет! Я… Я в порядке. Утром на кухне я нашла Кари. Он спал на столе. А проснулся — ничего не видел. Глаза у него болели. И руки… — она всхлипнула, закрыла ладонями лицо. — У него руки были по локоть в крови! В крови Ханзи! Я потом поняла, когда его нашли!
Я встретилась взглядом с Эрингом.
— Послушайте, Бирта, — я опустилась на корточки у кресла. — Ханзи задушили. Не зарезали, понимаете? Крови на руках вашего брата неоткуда было взяться.
Тут я немного покривила душой, потому что художества на теле орка кровоточили, но для столь впечатляющего эффекта этого было бы маловато.
Значит кто-то очень старался, чтобы Кари считал себя убийцей.
— Правда? — спросила она с простодушной надеждой. — Но почему тогда он к нам приходил?!
Эринг уточнил, понизив голос:
— В виде призрака?
— Да, — она сглотнула и призналась сдавленно: — Я так испугалась! Кари признался, что помнил только… помнил, как смотрел на тело Ханзи. И голос, как будто за плечом у него, все говорил, что это он, он все сделал!
— Успокойся, — Эринг осторожно поднес к ее подрагивающим губам стакан воды. — Вот, а теперь приляг.
— Вы же не уйдете? — испугалась она и схватила его за руку. — Только не уходите! Я боюсь!
— Не уйдем, — пообещал он. — Спи, мы пока на кухне побудем.
Она кивнула и закрыла глаза.
— Думаешь, эриль? — спросил Эринг, с сомнением понюхав откупоренную емкость с чаем. Вздохнул и отставил, не рискуя что-то пить в этом доме.
Я опустилась в потертое кресло.
— Никто другой не мог знать, что жертва в ту ночь будет в беспомощном состоянии.
Приятель методично обыскивал кухню. Видимо, ради любви к искусству.
— Может, для убийцы это была просто удача? — возразил Эринг, выдвигая ящик стола. Зашуршал бумажками.
— Все может быть, — сказала я устало. — Слушай, хватит. У меня уже голова кругом! Я хочу домой.
Он обернулся и серьезно посмотрел на меня.
— Ладно. Прости, я совсем тебя замотал. Скоро поедем. — И пообещал кровожадно: — Доберусь до Ингойи, отправлю сюда десяток егерей. Пусть прочешут все вокруг и найдут этого… господина Рунфаса.