Протоколы киотских мудрецов. Миф о глобальном потеплении
Шрифт:
Страны ЕС хотят повысить потребление электричества и тепла из возобновляемых источников энергии — очень хорошо. Россия (без серьезных инвестиций) может частично ЗАМЕНИТЬ продаваемое в Европу ископаемое энергетическое сырье на НЕИСКОПАЕМОЕ:
Не хотите уголь — пожалуйста: у России 20 % мировых лесов и ежегодно миллионы тонн отходов лесной промышленности (обычно, по привычке, зарываемые в землю — метан, кстати, все это эмитирует, а метан — еще хуже, чем углекислый газ в смысле парникового эффекта…). Вместо того чтобы деньги в землю зарывать, Россия может поставлять на европейские ТЭЦ вместе с углем любую биомассу — стружку,
Не хотите нефть, дизель и бензин? В придачу к лесам у России около 8 % мировых сельхозугодий, пригодных для выращивания биоэнергетических культур (от сладкого сорго до рапса). Биоэтанол, метанол, биодизель — для производства всей линейки этой продукции у нас есть ресурсная база, нужно только использовать конкурентноспособные технологии. Не надо сейчас закупать немецкое оборудование для производства биодизеля — его еще инженеры Фишер и Тропч изобрели, чтобы делать синтетическое топливо из угля для немецких танков во времена Великой Отечественной. То, что им немецкие танки заправляли, — это не страшно, конечно, а вот то, что процесс старый и себестоимость дизеля очень высокая — это гораздо хуже.
Даже наш природный газ можно сделать для Европы более «экологичным». Из отходов лесной промышленности производить биоводород и смешивать его с газом для поставок в Европу. Россия до 10 % газа может таким образом экономить. А Европа получит до 10 % сокращения СО2 от газа, сжигаемого в турбинах. Да и теплотворность смеси будет выше (водород в разы более энергетичен).
Нужно продавать «цивилизованным потребителям» то, что они хотят потреблять, но это не значит, что мы должны потреблять и делать то же самое.
Причем, продавать это «чистое от СО2 топливо» надо, получая обратно хотя бы часть «карбоновых кредитов». По существующей системе Киотского протокола, 100 % карбоновых кредитов получает ПРОИЗВОДИТЕЛЬ ЧИСТОЙ ЭНЕРГИИ, а не ПРОИЗВОДИТЕЛЬ ЧИСТОГО ТОПЛИВА. Почему? Если логика и есть — то не в пользу стран — экспортеров возобновляемых энергоресурсов. А энергетикам нет большой разницы, что сжигать — уголь или сухие и спрессованные опилки — было бы топливо без перебоев. Если уж мир захотел построить «чистую энергетику», то надо менять эти механизмы и двигать «карбоновые преференции и мотивации» от производства энергии ниже по цепочке — к производству энергетического сырья.
На самом деле в этом конфликте «нового и старого мира» Россия оказалась в исключительной ситуации, которая позволяет ей при правильной позиции выступить медиатором на международной арене и надежным торговым партнером для обеих конфликтующих сторон.
Ну это все — политика, а что будет с людьми-то, если все эти предсказания о потеплении — правда? Чем это грозит жителям России, если самые «страшные» прогнозы реализуются?
В общем-то, ничем особенным. Из хороших последствий — зимы будут мягче, меньше энергии надо будет тратить на отопление, инфраструктура может стать дешевле, урожайность некоторых культур повысится. Из плохих — дороги грунтовые будут больше «размыты», грязи будет больше (но дороги нормальные нам и так построить придется лет за сто-двести).
Но давайте посмотрим на последствия увеличения концентрации СО2 более детально.
ЧТО ЖЕ БУДЕТ С НАМИ, в чем
Во-первых, сначала давайте посмотрим, что произойдет с радиационным форсажем, если концентрация СО2 в атмосфере увеличится вдвое?
Увеличение концентрации СО2 ВДВОЕ — есть некое магическое число или даже заклинание у людей, борющихся с потеплением. Почему-то допускать этого нельзя, это — точка невозврата, за этим рубежом (концентрация в 560 миллионных) — гибель цивилизации.
Давайте переведем концентрацию СО2 в эффект радиационного форсажа, а его — в добавочную температуру — и посмотрим, «что же будет с нами».
С точки зрения теории глобального потепления, эффект радиационного форсажа, вызванный возможным увеличением концентрации СО2 в атмосфере в два раза представляет собой 3,7 ватта на квадратный метр.
Эти заявления базируются на расчетах GIEC–IPCC, сделанных в 1998 году.
И даже если концентрация все-таки увеличится вдвое и достигнет 560 миллионных, чем нас все пугают, мы можем посчитать эффект радиационного форсажа и его влияние на температуру поверхности: 0,68 градуса Цельсия.
Не забудем, что эти расчеты отталкиваются от стартовой концентрации СО2 в 280 миллионных, то есть до начала «индустриальной эры» (до использования угля). То есть даже если это и так, то большая часть форсажа уже произошла: сегодня концентрация СО2 в атмосфере около 380 миллионных. Значит, среднее увеличение температуры земной поверхности, нас ожидающее в не очень близком будущем, не более четырех десятых (0,4) градуса по Цельсию.
Где же обещанные нам 6 градусов Цельсия? Непонятно.
То есть становится очевидно, что СО2 к проблеме изменения климата имеет очень отдаленное отношение. СО2 — это отдельно стоящая от климата проблема.
Тем не менее «фронт СО2», или «карбоновый фронт», существует. Я предпочитаю использовать эту терминологию. Она более научна и правильна, по сравнению с популистско-политической проблемой «антропогенного изменения климата».
Проблема антропогенного фактора СО2 с изменением климата на Земле имеет очень неопределенную и недоказанную до сих пор наукой причинно-следственную связь, но факт остается фактом — человеческая деятельность, и особенно сжигание ископаемого топлива для получения энергии и тепла выбрасывает в атмосферу и СО2 тоже (и другие газы в больших количествах), что ведет к некоторому увеличению его концентрации.
Ведь ископаемое топливо хранит в себе углерод миллионы лет, поскольку еще в эпоху динозавров растения выкачали этот самый СО2 из атмосферы (а время и давление превратили эту биомассу в углеводороды). То есть растения улавливали этот углерод тысячи лет, потом миллионы лет хранения в толще земных пластов, а с начала индустриальной эры мы это миллионами тонн ежегодно сжигаем. Не надо быть ученым, чтобы понять — человек добавляет некий дисбаланс между выбросами в атмосферу СО2 и его потреблением биосферой и океаном.