Прототип
Шрифт:
Ни огонька, ни звука, лишь лес невнятно шумит вокруг.
Максим рванулся вперед, добежал до стены сруба, прижался к ней.
Дверь. Рядом с ней массивные ворота. Ковер мха подле них не тронут.
Он закинул автомат за спину, вооружился пистолетом, подергал ручку двери.
Заперто.
Навесного или врезного замка он не заметил. На воротах тоже ничего… Заперто изнутри?
Обойти постройки по всему периметру? Может, найду не закрытое ставнями окно? Уж очень не хотелось ему взбираться по замшелой стене, лезть на крышу.
«А хутор построен
Делать нечего. Либо уходить ни с чем, либо взбираться на крышу, иначе во внутренний дворик не попасть.
«Любопытство убивает», – Шустов много раз слышал эту поговорку, но никогда не придавал ей должного значения. Взглянув вверх, он заметил, как далеко выступает скат крыши. Даже если взберусь, окажусь под козырьком, и что дальше? Я же не акробат, в конце концов!
Оставались ворота, набранные из грубо обтесанного деревянного бруса. Над ними выступали два массивных бревна, на фоне неба просматривался единственный замеченный в постройке дефект, – часть ската крыши была вырвана. Трудно определить, кем или чем нанесено повреждение, но повреждение внушительное по размерам, а кусок обнажившегося стропила уже замшел.
Максим при помощи ножа быстро вскарабкался по отвесной створке. Брус рассохся, по древесине бежали трещины, позволяющие вогнать лезвие, получить точку опоры.
С бревнами оказалось сложнее. Пришлось оставить нож воткнутым в брус, встать одной ногой на рукоятку, ухватиться за обнажившееся стропило, рывком подтянуться.
Распластавшись на крыше, Максим отдышался.
Вокруг стемнело. Неподалеку заливисто щебетала птаха. Из глубины леса доносились лишь невнятные шорохи.
Двигаясь медленно, стараясь не шуметь, он добрался до конька двускатной крыши. Внизу никого. Просторный внутренний двор тонул во мраке. Максим осмотрел его, используя прибор ночного видения, но нашел лишь следы запустения: в стыках каменных плит проросла трава, у дальней стены стояла полуразвалившаяся телега, непонятные предметы обихода валялись в живописном беспорядке, постепенно ветшая под открытым небом.
Все, что попадалось на глаза, было изготовлено из доступных природных материалов. Дерево и камень. Ни металла, ни пластика, словно само понятие «цивилизация» обошло стороной эти глухие места. Сереющий в сумерках каменный жернов, полуразвалившаяся телега плохо сочетались с высокотехнологичными объектами из кошмарного сна.
Он спрыгнул с трехметровой высоты, пружинисто приземлился на ноги, выпрямился в полный рост, и… ощутил, как холодный ствол оружия коснулся затылка.
– Не шевелись, – голос прозвучал тихо, но внятно. Шустова пробила
Он подчинился.
– Теперь экипировку.
– Снимать?
– Не тупи!
– Ладно… – Максим снял с себя разгрузку, бронежилет, отстегнул от бедра пистолетную кобуру, а от голени – пустые ножны.
– Все металлическое – вон из карманов. На землю. Коммуникатор, кибстек, любые электронные устройства в общую кучу. Утаишь что-либо, – сто раз пожалеешь, понял?
– Я, вообще-то, только осмотреться хотел, – Максим, выворачивая карманы, попытался завязать разговор, хоть немного сгладить напряжение момента.
– Успеешь. Осмотришься, – тихо и мрачно пообещал голос за спиной. – Кто таков? Откуда?
– Бежал из города, – он нарочно не стал уточнять деталей.
– Из Нью-Строунхольда, значит? Ну-ну… Инфицирован?
– Нет, – Максим подозревал, что любой другой ответ будет равнозначен смертному приговору.
– Тогда чего бежал?
– Были причины…
– Ты прямо отвечай, зубы не заговаривай! – в голосе незнакомца прорвалось раздражение. – Все равно правду узнаю.
«Интересно, как?!» – озлобленно подумал Шустов, но холодный ствол оружия, давящий на затылок, стягивал кожу мурашками. Что теперь? Импровизировать? Но я даже не знаю, с кем имею дело… А вдруг он и правда может проверить?
– Меня подозревали… – ему не пришлось прилагать усилий, изображая волнение, голос и без того срывался.
– В чем?
– Думали, что заражен… Но это не так!
– Не ори, я не глухой. Почему решил, что здоров? Как вырвался? Я знаю, всех инфицированных содержат в городской тюрьме.
«А он действительно неплохо информирован…» – Максим лихорадочно соображал, что же ответить? На ум не приходило ничего, кроме правды.
– Долгая история.
– Ты не торопишься, уж поверь. На тот свет всегда успеешь.
– Я служил в УОБ, – выбор у Шустова был небогатый, и он решил ответить на вопросы. – Последнюю операцию провалил. Не смог застрелить девочку.
– Вы уже и детей убиваете? – глухая неприязнь отчетливо прозвучала в голосе.
– Она была инфицирована, – скупо ответил Максим.
Давление на затылок слегка ослабло, затем снова усилилось. Рука незнакомца явно дрогнула.
– Врешь ведь!
– Нет, – Максим собрал все силы, стараясь отвечать спокойно. Он понимал, его жизнь сейчас напрямую зависит от каждого сказанного слова. – Возрастные границы групп риска больше не работают!
– Когда и где это случилось?
– Позавчера. При ликвидации Святилища.
– Придурки… – ожесточенно обронил незнакомец. – Сами себе могилу роете… – добавил он и тут же спросил: – Кто конкретно подрывал Святилище? Ты?
– Я… – сознался Максим.
– Идиот! Тварь безмозглая!
– Эй, ты там полегче! – Шустов окончательно обозлился. – Думаешь, ствол к голове приставил и…
– Заткнись лучше. Нет, говори: как сам? Что-то необычное чувствуешь? Посторонние мысли, непонятные образы не появлялись?