Протозанщики. Дилогия
Шрифт:
— Руслан, — выздоровевший Антип, запыхавшись, влетел в комнату, — Парламентеры!
— Уже? — чуть не плача произнес Рустам.
— Пошли, послушаем, — вздохнул Руслан, — В любом случае идти.
Велий уже не столь похож на крепость. С одной стороны, те же стены, укрепления, здания, но больше не слышалось бодрого лязга тренировок. Больше не светились оптимизмом воины, ожидая быстрой и легкой победы. Город превратился в лазарет. Почти все казармы заняты раненными. Каждый
Анна и Алена возглавили санитарные отряды, носясь из одной палаты в другую. Алена, по профессии стюардесса, обязанная знать неотложную помощь, наспех перевязывала раны. Анна, дочка-мажор полицейского чина, чаще помогала добрым словом. Других навыков нет.
За стенами вырос целый город могил. Некрополь начинался от западной стены и тянулся до самых болот. Уставшие, изможденные сражением люди, нашли в себе силы, чтобы каждому вырыть отдельную могилу, а не сбрасывать покойников в общую. Священнослужители разных религий производили обряды, перемещаясь по бескрайнему кладбищу. Пытались соблюсти традиции, выказать уважением павшим.
Мусульмане и христиане захоронены отдельно. В этом нет недоверия или брезгливости. В этом есть уважение: обряды одних не должны стеснять других. И наоборот.
Бросив грустный взгляд на западные ворота, сквозь которые видны бескрайние линии некрополя, Рустам, Антип и Руслан направились на север. Решено не звать гостей в город.
Возле ворот заметили напряжение среди защитников — воины на стенах стояли с натянутыми луками, целясь вниз, в парламентеров.
— Что там? — на ходу крикнул Антип.
— Чего-то притащили, гады. Будьте осторожны! Лучше бы не ходить всем вместе.
— Прорвемся! — отмахнулся Анти-поэт, и северные ворота отворили массивные створы, выпуская хозяев.
— У нас траур, поговорим здесь, — сходу объявил Руслан.
— Без проблем! — с улыбкой согласился комендант, в облике которого появилось множество свежих шрамов.
Мутант стоял, облокотившись на массивные носилки, покрытые грязной, промасленной материей. Поверх обычной хламиды комендант натянул старый, потрепанный мундир, похожий на французский, девятнадцатого века. В руках привычная трость с большим набалдашником из темного металла.
— Рад приветствовать, — мутант театрально приподнимает шляпу и только теперь протозанщики разглядели идиотскую, наполеоновскую треуголку.
— Это что? — Антип указал на носилки.
— Подарок! — ухмыльнулся парламентер и приказал снять чехол, — Мы высоко ценим ваше мужество и шлем презент. В знак уважения.
— Твою мать, это что? Пушка? — в страхе попятился Рустам, когда ткань сорвана с «подарка».
— Угадал, — зашевелил рваными губами комендант, — Она самая — пушка! Лафет сделаете сами. Пороха и ядер на два выстрела.
— Не понял, — насупился Антип, — Зачем вы…
— Чтобы пушки были с обеих сторон, —
— Умный мальчик, хорошо, — продолжил ухмыляться мутант.
— И когда же хотите… встретиться? И где?
— Там же! Хорошая поляна, опробованная. И тоже через три дня.
— Нет! — резко ответил Руслан, — Через три дня не согласны.
— Не согласны, не приходите, — пожал плечами комендант, — Я свое дело сделал. До свидания!
Комендант, подозвав юззи, удалился в лес. Друзья остались возле пушки, провожая неприятеля презрительными взглядами.
— Давайте их пристрелим? — прошептал неизвестно откуда взявшийся старик — Израдец, — Развернем пушечку ииииииии…. шлеп!
— Просил же, — вздрогнул Антип, — Ну, не появляйся ты так неожиданно. Зачем лечил меня, чтобы потом прикончить разрывом сердца?
— Прости, дорогуша, никак не привыкну к твоей нежности.
— Ну, тебя! Лучше скажи, что думаешь?
— Про пушку-то? Ясно же, бой с использованием артиллерии. Если бы она оказались только на одной стороне, то баланс не получился бы и клоунада не удалась. Теперь и на вашей стороне есть пушечка.
— А если бы не приняли? — оглянулся Рустам.
— Так приняли же!
— Подожди, демонюга, — не соглашался Антип, — А как же разговоры о мечах? Что, мол, стрелять нельзя — власть услышит и пришлет ментов?
— Похоже, больше не боятся.
— В каком смысле? Полиция и армия за них?
— Ну, не передергивай. Савриил решил дать последний бой. Поэтому больше не боится немного погреметь. Во-первых, сразу после боя можно смыться, а во-вторых, быстро сюда не придет ни полиция, ни тем более армия.
— Это почему еще?
— Зона отчуждения. Анклав российский. Территория вокруг белорусская. Кто первым услышит? Белорусы. Подъедут посмотреть, а ответственность-то не их. Что сделают? В Москву позвонят. Поболтают на высшем уровне. Дадут команду министру. Тот заму. Далее согласуют проход российских войск по территории соседа.
— Хватит! Понятно. Если кто и приедет, то лет через двадцать.
— Может чуть быстрее. Часов через несколько. Но времени ему хватит.
— Чего тогда пушки доисторические? Чего ни ракеты-самолеты.
— Потому что, эти можно сделать самим. А с пулеметами да танками уж больно возни много. Юззи, конечно, везде пролезли, но вот заводик-то с собою не принесешь.
— Ясно. Что же за бой? — насупился Руслан, — С такими пушками-то.
— А кепочка наполеоновская, — напомнил демон.
— Думаешь, Бородино?
— Ну вот, приплыли. Пушки! — злился Михаил, — Нам, значит, греметь нельзя было, а саврииловцам можно? Опять мы по его правилам играем! Что он еще придумал? Какое сражение, к чему готовиться? Не верю я в Бородино!