Провал аналитика
Шрифт:
— Дык чего, Кир, готовиться-то будем?
— А? Да, Зес, сейчас раскидаю дела и подойду к вам, подумаем.
Бодрый дедулька, немного удивленно косясь в мою сторону, выскользнул из-за стола и легким шагом привычного к скрадыванию добычи охотника отправился в сторону библиотеки. Наверняка Хасиля будет на дополнительные тренировки агитировать.
Господи, как же я так облажался-то? Ведь постоянно намеки попадались, везде же небольшие нестыковочки лезли. И правда, кретин. Вот если бы сейчас Зес не подошел с этой просьбой, сколько бы я еще тупил?
Стоп, надо прекращать самобичевание. Ничего непоправимого на самом деле не случилось. Небольшие поправки
А начиналось все безобидно. Наш Дед, как почти все в отряде называют Зеса, подошел с малюсенькой просьбой, которую аж сам лейтенант передал через аж самого сержанта устами аж самого капрала. Лейтенант, мол, достаточно высоко оценивал потенциал вверенного ему первого курса, подобралось тут несколько выдающихся личностей, включая (правда не в первую очередь) и вашего покорного слугу. И решил лейтенант по этому случаю срубить немного бабла, как сказали бы в моей прежней конторе. Нет, ничего противозаконного и даже аморального, банальное пари на результаты Итоговой Битвы. И вот с очевидного вопроса: «А что такое Итоговая Битва?» и началась цепочка уточнений, которая довела меня до ступора.
Все просто, Итоговая Битва, потому что небольшой учебной баталией подводятся итоги учебного года.
— Почему итоги года? — Дык, потому что год заканчивается.
— Почему год заканчивается, если мы еще и трех месяцев тренируемся? — Дык, а через сколько он должен закончиться? Не через пять же, ха-ха.
— И что, мы в Академии учимся четыре вот таких года, по три месяца? — ну да, тебе же сразу говорили, что четыре курса нужно на подготовку.
— И тебе, дедушка Зес, недавно исполнилось 45 лет, каждый по три месяца? — ну да, вместе же праздновали.
Ну и так далее.
То есть бодрому старичку, который возле меня сейчас сидел, на самом деле около тринадцати лет. А-а. Не могу в этом состоянии поточнее посчитать, но месяцы здесь сопоставимы с нашими земными, три десятидневных декады в каждом, где-то так получается. Сутки, правда, чуть длиннее, но все равно один к четырем выходит.
Вот, кстати, почему только три иероглифа для обозначения времен года видел. Три месяца — три времени года. И вот почему вся казарма уже дни рождения отпраздновала, а я-то удивлялся, как они так кучно уродились. И вот почему недавно капрал спрашивал нормально ли я питаюсь, мол чего-то росту слабо. И вот почему Ушх говорила, про ожидаемый крохотный лексикон в моем возрасте, она-то мой возраст в местных годах оценивала. И еще пятьдесят всяких разных «так вот почему».
С возрастом, кстати, пару месяцев назад похожая ситуация вышла. Совершенно случайно узнал, что меня тут все за ребенка принимают. Почти такой же ступор словил. Все-таки отличаются в этом мире физиологические атрибуты взросления от привычных мне. Я это и так подозревал, только масштаб проблемы не до конца осознавал. Кожа у местных аборигенов гораздо чувствительнее, как несложно было догадаться хотя бы по обильной подкладке к броне. И гораздо худшими регенеративными способностями обладает, уже к пятнадцати годам навсегда теряет эластичность и идет заметными морщинами и возрастными складками. Это у местных верным признаком отрочества считается. По итогу, моя почти тридцатилетняя физиономия тут лет в 15 оценивается, ну и отношение соответствующее. Даже щетина особо не спасает, вторичный маловажный возрастной признак, видите ли. Может борода бы немного помогла, но дольше трех-четырех дней без попадания к целителю протянуть не получалось, а оттуда гладко выбритым возвращаюсь.
А вот чужой возраст, кстати, неплохо определяю. Рыжему Лесю и правда пятнадцать лет оказалось, как и оценивал с самого начала. Зесу мысленно полтинник отмерил, но и сорока пяти не удивился, все-таки образ жизни он вел отнюдь не офисный.
И вот очередной удар, Лесю-то оказывается только-только четыре привычных мне годика исполняется, блин. А дедушке Зесу четырнадцати еще нет. Скоро свидетельство о рождении на паспорт пошел бы менять наш Дед. А-а, ужас.
А сколько лет девкам в борделе, куда мы в конце каждой декады дружно маршируем? Стоп, вот об этом думать не надо, во избежание. Лучше прикину, сколько мне самому-то на местный лад. Около ста пятнадцати, получается. Аха-ха, аксакал, блин.
Господи, а Академия оказывается в год обучения укладывается. В смысле, по старой шкале. Я-то уж все распланировал на несколько лет вперед, а оно вон как. Всего ничего учиться осталось. Ни одного цензурного слова в голове.
А как я свою пятнадцатилетнюю морду через пару местных лет объяснять буду? У аборигенов ведь, ясное дело, первые годы порезче проходят, это в арифметическом среднем возраст как один к четырем идет. Наверняка, поначалу намного быстрее развиваются, а годам к двадцати-тридцати на ровный финиш выходят, то-то капрал уже всполошился, на меня, подзастрявшего в гладколицем детстве, глядючи.
Все планы и расчеты под откос. Ох, все, что Красту с Ушх наобещал переосмысливать надо. Еще раз, блин.
Стоп, с небожителями будем разбираться ночью. На Изнанке и правда голова соображает лучше, да и младший командный состав не достает. Ко мне как раз приближался Весельчак Гоуди, тот самый хмурый капрал, с которого моя лагерная жизнь и началась. Юмористы все-таки местные аборигены со своими прозвищами. Весельчак подошел и воткнул мне в переносицу свой обычный тяжелый хмурый взгляд. Чего это он? Ах, ну да. Зес ведь его просьбу транслировал недавно, а я тут сижу туплю, рвения не демонстрирую.
Тяжело вздохнул, молча поднялся и, кивнув Весельчаку, отправился вслед за Зесом в библиотеку. Краем глаза заметил, что капрал, удовлетворенно хмыкнув, пошел искать следующую жертву. Не, так-то Весельчак правильный дядька, мрачноватый, но справедливый. Ради нашего же блага расслабляться не дает. Чем меньше у новобранцев свободного времени, тем меньше дурости они сотворят. Интересно, в свете последних открытий, сколько лет нашему капралу? На вид — около сорока, это примерно двенадцать привычных мне. Хм.
***
В библиотеке было тесновато. Ах, ну да, у нас же оказывается курс скоро заканчивается тренировочный, а я-то думал, чего это за движуха последнюю декаду пошла. В свободное послеобеденное время рекруты к библиотеке и полигону тянуться стали. Мдя, не связал, еще один камешек на могилку моего самомнения.
Несмотря на многолюдность, Зес выбил под нашу компашку отдельный большой стол. Говорю же, авторитетный дед. Я плюхнулся на первый попавшийся стул, и осмотрел товарищей. Хасиль, как обычно, выглядел слегка испуганным, не любит он такие обострения. Лесь, наоборот, аж подпрыгивал от нетерпения. Дай волю, так он прямо сейчас на эту Итоговую Битву поскачет. Михей с Вейко внимательно слушали вещающего Зеса, завороженно кивая головой вслед за его активной жестикуляцией. Эти ребята на подъем тяжеловаты, но за Зесом пойдут хоть в пекло, даже не сомневаюсь. Последним приковылял чего-то жующий здоровяк Крол, наверняка капрал пригнал.