Провал аналитика
Шрифт:
Третье, восстанавливаем и активно развиваем сеть социальных коммуникаций.
И, наконец, четвертое, на уроке Грамоты осознал простую вещь. Все последние месяцы я активно сливал информацию о себе окружающим. Один за другим раскрывал козыри, теряя преимущество первого удара. И сам, конечно, многое узнал. Но то, как легко Пегий игнорировал мои попытки установить раппорт в утреннем бою показывает, что враги из обмена информацией извлекли пользы больше. Вспомни, Кирюша, где ты находишься. Соберись, убери козырных тузов в рукав, в идеале что-то новое о тебе
Аппетит мне эти размышления не портили. В последнее время, кстати, есть стал поменьше. Заканчивается подстройка организма под новые возможности.
Вейко получил свой шанс взахлеб рассказать о невероятном событии нанесения Знака Кома. Рисованные знаки держатся не долго и парнишке скоро снова придется обращаться к Жерому за подновлением картинки седого дядьки самого что ни на есть крестьянского вида. Добрый парнишка полюбовался на мою картинку с задумчивым Крастом и посочувствовал бесперспективности украшения, даже предложил похлопотать перед серорясником о смене пантеона. Такое, в принципе, не практикуется, но и бог-то, мол, у меня придуманный. Представил удивленную морду Краста, узнавшего, что он оказывается придуманный. И вежливо отказался.
С Кролом разговор вышел забавный, он за мою шутку злую еще и благодарить пришел. Получилось у него устроить дело с подработкой, про которую мечтал.
Я чуть не подавился, когда он рассказывал, о своих приключениях. До этого путающегося в словах нищего рекрута даже на порог кузни не пускали, а тут все прошло как по нотам.
— Мне двадцать три, и я пришел поговорить с мастером.
— Я родом из Сусловой долины, и хочу поработать молотобойцем.
— Народному боя меня учит Наставник Мия, и я хочу получать полугрош за два часа работы.
И ведь все получилось у парня, теперь будет подрабатывать в городке палаточном у кузнеца. Странноватая, в общем, получилась шутка.
Так что работать над своими косяками я начал, еще даже не покинув территорию Академии. Большинство людей вместо исправлений своих недостатков предпочитает их просто перечислять. Так вот, я не такой.
Капрал попробовал перехватить меня на выходе в город. Но я предусмотрительно проскочил через дальние ворота. Знаю, какая блондинистая мстительница собирается из меня веревок повить сегодня, обойдется.
***
Сегодняшний поход через палатку дедушки Тафира дался мне еще сложнее. Глаз цеплялся за слишком сильно снимаемую стружку и за неправильно извивающуюся в клещах мастера медную проволоку. Похоже, что это кровь Краста начала проявлять себя, руки чесались все сильнее. И что странно, — полное ощущение уверенности в своих силах. Я был абсолютно убежден, что и стамеской и кузнечными клещами смог бы воспользоваться по прямому назначению не хуже присутствующих здесь мастеров.
Заметив мой интерес, Тафир подошел к небольшой наковальне и тяжело вздохнул, —
— Да, к несчастью, из пяти школ великого искусства артефакторики мы здесь занимаемся только двумя, самыми приземленными.
Пока я пытался унять зуд в своих руках, старый мастер прочитал мне небольшую лекцию. Несмотря на показную пренебрижительность, рассказывал о своем предмете он увлеченно и с искренней любовью.
Вершиной творения ремесленного искусства Тафир назвал реликвии древних и новых богов. Две самые благородные школы артефакторики как раз связаны с их изучением. Больше всего, не считая оставшихся еще от Древних богов, таких реликвий наделал в свое время Краст, что и не удивительно с его специализацией. Остальные представители местного пантеона материальные свидетельства собственного могущества вкидывали в народ регулярно, но гораздо реже. Хранили разумные их как зеницу ока, но теряли все равно чаще, чем создавались новые. Поэтому даже на всех аристократов этих уникальных творений не хватало, и держали реликвии не ради полезных, а зачастую и очень полезных, свойств, а как элемент статуса.
Про реликвии воодушевившийся Тафир готов был говорить часами, но он сам себя вовремя оборвал. Заметив только, что спутать их с прочими изделиями невозможно: в руках истинного владельца обязательно присутствующие на реликвиях Знаки активировались, вокруг них строились различные церемониалы, начиная от ритуала смены истинного владельца, и заканчивая обрядом активации. Вот только Тафир сомневался, что мне придется в жизни полюбоваться на такое сокровище, не говоря уж про подержать в руках. Не стал расстраивать старика и рассказывать про "Усекновитель" и "Менестрель". Спас дедушку от инфаркта.
Еще две школы артефакторики опирались на те самые кристаллы, коллекцию которых охранял габаритный внучок. Кристаллы, хоть и ценились весьма недешево, в быту использовались активно. Тафир позволил мне рассмотреть все десять экспонатов своей коллекции. Точнее семь, последние три запрещались к хранению. "Матрица смерти", "Копье смерти" и "Сфера смерти", судя по неоригинальным названиям, изначально появились как продукт военпрома, да так там и оставались. В коллекции вместо этих кристаллов хранились цветные деревянные муляжи. А вот остальные экспонаты находились во вполне рабочем состоянии.
— "Артефакты Древних", — юноша, — это про изначально заложенное использование кристаллов. А "Новые артефакты", — Тафир с нежностью покрутил в руках изумрудный кристалл из своей коллекции, — про гармоничное встраивание плодов гения древних мастеров во что-то новое. Вот это волшебное искусство и составляет смысл моей жизни.
— А пятая школа? — неловко было сбивать мастера с его пафосного настроя, но, глядя на фактическую работу мастерской, я все больше склонялся к мысли, что к самой ходовой и прибыльной стороне работы мы еще не приблизились.