Провальные каникулы
Шрифт:
— Ага, я вижу. Мисс самостоятельность. И работу себе нашла, и как наркотики продаются тоже уже в курсе. Гордость родителей. Уже поделилась с ними увлекательными испанскими историями? — ну конечно, он был бы не он, если бы не поиздевался.
— Да я даже под дулом пистолета не расскажу об этих прекрасных каникулах. Тогда все, что мне светит — это домашнее обучение под бдительным взором папы, — вздохнула я, в очередной раз признавая, как облажалась.
— Так вот почему ты у папы денег не просила? — догадался Андрес. — А я все думал, откуда столько упрямости
— Именно так. Я лучше все каникулы потрачу на зарабатывание денег, чем поставлю под сомнение поступление в Йель.
— Целеустремленная. И упрямая. Именно за это ты мне и понравилась.
— А еще за что? — не удержалась от вопроса, глупо улыбнувшись.
— За хвостик твой на макушке и задницу, — обрубил все мои романтические ожидания на корню.
— Совсем несовместимые вещи как-то.
— Тебе рассказать, как можно использовать накрученный на кулак хвост и задницу одновременно? — спросил он, рисуя в моей фантазии нужные картинки.
— Не стоит. Я могу себе представить!
— А вообще ты с первой нашей встречи показалась мне какой–то… особенной, что-ли, — неожиданно и так легко признал он.
— Это когда ты обозвал меня шлюхой в кабинете Роба? — решила скептически уточнить.
— Нет. Когда вцепилась в меня на дороге, убегая от тех утырков.
— О, Боже, ты помнишь? — от удивления у меня отвисла челюсть. Я–то думала, что он меня даже не запомнил.
— Конечно. Я тогда от матери возвращался утром. Как раз из-за угла собирался выходить, когда услышал твой монолог, а потом глаза перепуганные увидел. Ты меня даже не заметила, пролетая мимо.
— Так, получается, ты назад пошел специально? — вопросительно выгнула бровь.
— Я знаю тех уродов очень хорошо, чтобы представить, что они могли бы с тобой сделать, не вернись я обратно.
Ничего себе. Сердце приятно застонало, осознавая тот факт, что наша первая встреча не была случайной. Андрес уже тогда защитил меня, чужого человека, от троих мужчин, у которых могло быть оружие. И я даже больше, чем уверена, что оно у них было.
— Спасибо тебе… — сказала тихо, но потом спохватилась. — Подожди, почему тогда ты меня так возненавидел в последствии?
— Ну, Эмилия, тут уже борьба за место под солнцем. А то, как Роб каждый год находит одиноких лохов и разводит их на работу в ресторане, уже порядком выбешивает.
— Мда... — можно было бы обидеться, но на правду ведь не обижаются. Зато после того раза я уже больше рюкзак на столе не кладу. Только на колени, или на стул рядом с собой, а потом стул как можно глубже под стол задвигаю. — Бедный, это же каждый раз с новым сотрудником работать надо.
— Да. Благо, ты вторая за этот сезон. Первым парень был. Месяц назад. Блядь, он чашки бил каждый день своими вечно дрожащими руками.
— Так ты ж, наверное, запугал его до полусмерти, вот
— Я в курсе, — беспечно ответил он, отставляя весло и позволяя лодке спокойно покачиваться на воде.
— И это все? Ты же грозился убить меня и чашку заставить склеить, — недоверчиво прищурилась я.
— Мне хватило твоего взгляда в тот день, перепуганного до конца смены. Это был мой чистый кайф. — Самодовольная улыбка расползлась на его до безобразия красивой физиономии.
— Вот сволочь ты! — буркнула я, пока он смеялся.
— Не ворчи, крикливая! Лучше опусти руку в воду, и слегка проведи по ней.
Надеюсь, здесь нет пираний. Может именно это его месть за деньги, заработанные в ресторане за эти две недели, подумала я.
Но, отставив сарказм, все же сделала, как он сказал. Не зная, что меня ожидает, опустила кончики пальцев в воду и та вдруг зажглась сотнями крошечных светящихся синих точек. От неожиданности я отдернула руку, и услышала тихий смешок Андреса. Любопытство взяло верх, и я снова погрузила пальцы в воду. Та в тот же момент осветилась ярко–синим пламенем, вырывая из меня вздох восхищения. От красоты дух перехватило.
— Что это? — спросила шепотом, завороженно наблюдая, как мои руки, погружаясь в воду, заставляют ее оживать. Маленькие огоньки полыхали, как новогодние лампочки на елке. Зажигались и гасли. Нереальное ощущение. Чувствуешь себя художником. Только кистью выступаешь сам, а мольберт — природа, созданная Богом.
— Планктон, — объяснил Андрес, тоже запуская руку в воду, и скользя ею вперед и назад. Вода, повторяя его движения, освещалась и гасла, создавая чарующую флюорисцентную картину.
Не отказывая себе в удовольствии насладиться сполна этим «волшебством», я, как ребенок, вырисовывала на поверхности воды разные фигуры. Плавные линии озарялись светящимися сполохами, даря ни с чем не сравнимые эмоции. Это действительно лучшее, что мне удалось увидеть в Пуэрто–Рико. Ни одна крепость не сравнится с тем, какие ощущения вызывают эти малюсенькие переливающиеся живые организмы.
Не переставая счастливо улыбаться, я взглянула на Андреса через плечо. Он смотрел прямо на меня с таким упоением, что мне даже неловко стало. В темных глазах отражался голубой оттенок от планктона, делая их еще более завораживающими. Полными магнетизма и необъяснимой глубины.
— Спасибо! — благодарно прошептала я одними губами, а он лишь слегка улыбнулся в ответ. Мысль, что этот сильный, самодостаточный парень, думал о том, как удивить меня и сделать приятно, грела изнутри. В то время, когда я думала, что он на дух не переносит одного моего присутствия рядом, все, оказывается, было совсем наоборот и это, черт возьми, не может не быть самым приятным на всем белом свете. Он не просто показал мне «волшебство». Он пустил меня в свой собственный мир. Туда, куда он сбегает от проблем, в желании побыть одному. Теперь он больше не один. В этом его мире отныне есть я. Он поделился им, открыл для меня. И хоть я не уточняла, но почему–то была уверена, что я первая, для кого он это сделал. Возможно, мне просто так хотелось думать.