Проведи меня через туман. Летопись первая: Велесовы святки
Шрифт:
— Тебя никто не спрашивал, вообще-то, — Астра, не церемонясь, хлопнула одногруппника по плечу. — Мир, а ты что думаешь?
Мирослава, следившая за тем, как Мирская не сводила пристального взгляда, полного обожания с Яромира, не сразу услышала вопрос. Она вздрогнула, когда обратились к ней во второй раз.
— А? — девочка неловко повертела головой, будто искала того, кто задал вопрос.
— Поня-ятно, — протянула Астра, — летаем в облаках?
— А помнишь, как во дворце отмечали твой день рождения, в детстве, по сколько нам было? Лет по семь? — вмешалась София
— Примерно столько, — тот удивленно посмотрел на нее, будто только что заметил ее присутствие в их компании.
— Ты бы еще вспомнила мое четырехлетие! Ничего себе у тебя память! — скривился Ваня, покачав головой.
— Это было очень торжественно и весело, ну, конечно, если судить по детским меркам, — София продолжала болтать, а Мирослава вздохнула. Иванна посмотрела на нее понимающим взглядом, и девочки улыбнулись. — Проводились и карнавалы, и различные тематические праздники!
— Может, придумаем что-то вроде этого? — быстро подхватила Астра идею. Однако по ее виду было ясно: она бы предпочла общаться с Иванной, напрочь избегая общество Вершинина и Мирской.
— Карнавал? Детский сад! — не одобрил Никита и скривился.
— А тебя не заберет отец домой? — испуганно спросила Мирская, хватая Полоцкого под локоть.
— Это вряд ли, — ответил он настолько сухо, что скривился даже Никита, которому вдруг стало жаль попытки Софии привлечь внимание его нелюдимого друга.
— Тогда давай отметим? А, Яромир? Ну, соглашайся! — щебетала Мирская, а этот же момент Мирослава почувствовала, как кто-то схватил ее за локоть и она резко развернулась.
— Жека! — произнесла она одними губами. Тихомиров лукаво улыбался, приложив палец к губам. Пока София донимала Яромира расспросами, яриловка незаметно прошмыгнула с другом поперек толпы.
— Пошли, Мороз, — он вальяжно бросил руку ей на плечо, а она обняла его за талию.
— И куда мы идем, позволь спросить?
Женька был ее комфортным человеком, тем, перед которым не надо было из себя кого-то строить. Их отношения были похожи на братско-сестринские, они также крепко дружили, как и ругались. Но обычно ссоры долго не продолжались и, как только обоим становилось скучно, кто-то из них всегда шел навстречу другому.
— Погуляем, — пожал плечами Тихомиров, ведя ее куда-то по незнакомым коридорам.
— Ты уже поел? Мы как раз шли на ужин… — ее желудок еще на общешкольном собрании предательски урчал.
Парень хохотнул и засунул руку под школьный мундир темно-бордового цвета. Он вытащил оттуда край какой-то белоснежной с красными ажурными края ткани.
— Предлагаешь поужинать простыней? — ухмыльнулась девочка, а Женька поцокал языком.
— Думаешь, я позволю своей закадычной подруге умереть голодной смертью? Это самобранка!
Мирослава округлила глаза и, выпутавшись из объятий друга, ткнула пальцем его в то место, где торчала белая ткань.
— Ты спер ее из столовой?! — она восторженно посмотрела на Женьку. — Прими мои аплодисменты!
Она театрально громко похлопала в ладоши и вдруг заозиралась.
— А где
Они прошли по коридорам школьного корпуса, но свернули куда-то не туда, и Мирослава уже успела испугаться. Она вспомнила, как много плутала по этим лабиринтам, пока не стала хотя бы примерно ориентироваться и запоминать, где какой класс находится.
— Идем ко мне в гости, надо же показать тебе Медвежий угол сварога! — улыбнулся Женька и повел ее за собой.
— «Берлога»! — вспомнила девочка народное название их хребта. — Пойдем!
Спустя пятнадцать минут длинных переходов и нескольких обсужденных тем для разговоров, они вышли к главной лестнице. Она не была такой высокой и длинной, как та, которая вела к «курятнику», а продводила учеников запутанными ходами. Пройдя внутрь, Мирослава охнула. Перед ней пролегали еще несколько проходов, которые петляли и кое-где пересекались друг с другом.
— И как вы тут ориентируетесь? — спросила она у Женьки, который свободно и расслабленно шел к нужной комнате. Они пару раз свернули влево, столько же вправо, спустились на несколько пролетов, а потом снова свернули куда-то в сторону. Стены и пол были деревянными, от чего складывалось впечатление, что они бродят по обычному дому.
Просто его архитектор перед тем, как приступить к чертежам, явно злоупотребил конопляными булочками. Схема напоминала кротовые норы, по-другому это описать было невозможно. На стенах висели незамысловатые картины, редко встречались тумбочки, на которых стояли вазы с цветами, а еще висели указатели «Где я?» с картой этих самых «нор».
— Пришлось запомнить, спать-то хотелось, — рассмеялся Тихомиров и снова свернул в очередной коридор. Здесь было шумно, туда-сюда шныряли ученики, многие здоровались с Женькой и косились на Мирославу, отличавшейся от сварожичей в бордовых мундирах своим синим. Мимо прошел парень, на вид которому можно было дать лет семнадцать-восемнадцать. Он улыбнулся, завидев Женьку, и пожал ему руку, а затем скрылся в одной из множества комнат.
— Погоди, у вас не по курсам комнаты расположены? — догадалась девочка, что-то обдумывая.
— Ага, — легко ответил сварожич. — У комнат нет логики, но так получилось, что вокруг меня живут старшекурсники. Ох, и доставали они меня на моем первом курсе! Но на этаже можно встретить ребят с каждого года обучения.
Тем временем он толкнул дверь, как близнец похожую на другие размером и материалом. Только вот на ней не было ни таблички, ни какого-либо другого опознавателя. Мирослава замечала на дверях символы, рисунки и знаки, но имен нигде не было.
— Я не стал марать свою дверь рисунками, — будто прочитав ее мысли, ответил Женька и пригласил девочку пройти внутрь.
Комната без преувеличения оказалась очень маленькой, вмещала в себя только кровать, сундук, двустворчатый шкаф, рабочий стол и стул. Над кроватью висело несколько полок, полностью забитых книгами. Оставалось еще немного места на полу между кроватью и столом, чтобы, допустим, поотжиматься на коврике. Также было небольшое квадратное оконце, сейчас приоткрытое, чтобы комната проветривалась.