Проверка на преданность

Казанцев Кирилл

– У-у, иуда! – оскалился Сальников. – Если он ушел, то хрен вы его теперь найдете.

У полковника Быкова зазвонил мобильник. Отойдя в сторону, он коротко с кем-то переговорил, потом дал команду командиру омоновцев увозить задержанного.

– Все, Антон, поехали. Боруцкого взяли.

До Управления они ехали молча. Антон

впервые в жизни предъявил на посту свое удостоверение и впервые поднялся в коридоры, где располагалось Управление полковника Быкова – Управление собственной безопасности ГУВД. Полину Пилюгину он тоже увидел в форме впервые.

– А тебе идет, – улыбнулся Антон.

– Ты никогда не научишься делать женщинам комплименты, – грустно произнесла Полина. – Ты сейчас сказал, что меня украшает форма, а должен был сказать совсем наоборот, – что я форму украшаю.

– А может, я еще научусь?

– Не успеешь. Мой рапорт уже подписан.

– Что? Какой рапорт?

– Я увольняюсь из органов и уезжаю в Питер с женихом. Вот так, Антон.

– Подожди, с каким женихом? Почему в Питер? Зачем все это?

– А ты так ничего и не понял, да? – нервно заходила по кабинету Полина, стискивая пальцы в кулак. – Ты – железный супермен, ты – комок стали и мышц! И ты – дурак, который так ничего и не понял. Ты вот можешь, Быков может, а я не могу, понимаешь, не могу! Не хочу и не могу работать в организации, где никому верить нельзя, где преступником может оказаться каждый, даже твой ближайший коллега, друг. Понимаешь, я за это время столько узнала и такого нагляделась. Можешь считать, что я сломалась, мне это уже безразлично.

– Мне кажется, что дело еще в чем-то.

– Наконец-то! Догадался! Я ведь была почти влюблена в тебя. Только поймешь ли ты, что я не хочу любить такого человека, как ты. Не хочу жить такой жизнью. Наверное, я ошиблась профессией. Отсюда и «жених» со спокойной профессией, отсюда и Питер. Правда, Антон,

он хороший парень и давно меня любит.

Быков ворвался в кабинет стремительно и заговорил так, будто выходил буквально на минуту и на половине фразы.

– Все, ребята, делу дан официальный ход. Мальцев дает показания, я убедил прокуратуру, чтобы ему изменили меру пресечения.

– Полетят одни чиновничьи головы? – спросил Антон.

– Хрен вам! Готовится приказ об увольнении двенадцати офицеров из ГУВД, а сколько потянут они за собой, я даже не могу предположить. Постановление о возбуждении уголовного дела утром ляжет на стол областного прокурора, так что ждать осталось не долго.

Полина вдруг резко дернула плечом и выскочила из кабинета.

– Что это с ней? – удивился Быков. – Переживает, что ли? О чем это вы с ней тут говорили, что она вся на нервах?

– О дружбе и не дружбе, Алексей Алексеевич.

– Поясни.

– Трудно жить на свете, когда понимаешь, что нельзя поворачиваться к другу спиной, потому что в трудную минуту это может оказаться твоей единственной надеждой. А может оказаться и врагом. Мальцева вот его друзья-чиновники бросили, предали.

– Не бери в голову, – усмехнулся Быков. – И не ври мне. Я что, не вижу, что вы с Полиной поговорили по душам. Бог с ней, у нее своя дорога, а у тебя своя. Ты сильно вырос за это время, Антон, хвалю. Первое серьезное дело выдюжил, теперь можно поручать тебе и самостоятельную работу, без нянек. Не боишься?

Антон улыбнулся. Он мог бы сказать, что кое-кто в этом мире задолжал ему, что кое-кто в этом мире еще не ответил за все зло, которое совершил. Но стоит ли говорить об этом полковнику Быкову? Он не любит эмоциональности, он прагматик и реалист. У него своя цель в жизни, а у Антона Копаева – своя. Пока эти цели совпадают.