Проверка на прочность
Шрифт:
Всеволод взглянул на друга. Казалось, он не понимает, о чем его спрашивают. Но вот осмысленность вернулась во взгляд.
— Я отправляюсь на доклад в Тайный приказ. Воевода Кнут жаждет знать все сводки с передовой, так сказать, из первых уст. А вы куда?
— Ну не у одного тебя начальство есть, — усмехнулся Чеслав. — Мне бы тоже к волхву Избору на доклад попасть. А потом Завида пристроить надо. Только вот чует мое сердце, что недолго нам бездельем маяться.
— Да какое там безделье. Уверен, что завтра нам на передовую пропуск выпишут. И не может быть по-другому, пока отечество в
— Прав ты, Волков, ой как прав, — нахмурился Чеслав. — Пойдем мы.
Завид кивнул гридню и направился вслед за другом к виднеющемуся невдалеке приземистому зданию аэровокзала.
— Подождите немного. Сейчас я тут закончу и подброшу вас до Избора, — окликнул их Всеволод.
— Благодарим тебя. Мы будем в зале ожидания, — сказал Чеслав.
Ждать пришлось недолго. Все это время Завид на месте не сидел. Он обошел весь зал ожидания, с любопытством разглядывая мельтешащих по делам дружинников и обслуживающий персонал аэродрома. Его интересовало все. Каждая деталь, привычная для Чеслава, выглядела для него чудно и притягивала внимание. Местные же не обращали на него внимания. Подумаешь ведун. Что они ведунов не видели, пускай и в столь потасканной и грязной одежде. От этого сам Завид чувствовал некоторый дискомфорт. Не привык он в грязной одежде ходить.
По-военному чеканя шаг, появился Волков, на ходу говоря с кем-то по устройству внешней связи, маленькой коробочке, умещающейся в ладони. Приблизившись к ведунам, он спрятал устройство в карман кафтана.
— Ну что, поехали. Кстати, есть предложение. Вечером после всех докладов и прочего встретиться в «Медвежьей крови». Я позову Ждана. Когда еще удастся посидеть вместе.
— Хорошее предложение, — согласился Чеслав.
Завид сделал вид, что его это не касается. Хотя пойти вместе с ними в эту «Медвежью кровь» очень хотелось. Судя по всему, это какое-то питейное заведение. Однажды ему довелось побывать в корчме «Глухари» в селе Медянники, в трехстах верстах от родной деревни — вот было чудесно. А тут столица, и корчма должна быть на несколько порядков выше.
— Ты, кстати, тоже приходи, — сказал Волков, обращаясь к Завиду. — Мало ли как жизнь потом сложится. Человек ты наш. Бабу с детьми не бросил и из пекла вытащил. Так что право сидеть с нами за одним столом заслужил.
Завид невольно почувствовал гордость за себя. Попытался подавить. Греховное это чувство. Он сделал то, что на его месте любой мужик бы сделал. Чего тут гордиться.
Больше за всю дорогу Волков ни слова не проронил. Он уверенно вел самоход по улицам Белграда, думая о чем-то своем. Чеслав тоже к общению не стремился. Завид же прильнул к окошку, разглядывая проносящиеся за стеклом пейзажи.
Белград произвел на Завида неизгладимое впечатление. Столица выглядела как разворошенный муравейник. На улицах от людей не продохнуть. Окажись один в этой толпе, Завид, наверное, растерялся, так бы и сгинул в этом людском омуте. Кого здесь только не было: и новики, и нордусы, и вятшие. В их-то деревеньке и окрест ни одного нордуса не было, хотя все знали, кто это такие. Ведь на землях богатого нордусского рода жили, только вот в глаза не видывали, а тут на каждом шагу толпами ходят. Одевались нордусы хоть и по общему вкусу-моде,
Да и новиков узнать было не сложно. Все при мечах с навершиями звериными, да с широкими ремнями. А пряжки при них тако же с мордами звериными, стало быть, у кого в роду какой зверь в почете. И сказывал ему еще учитель, что, дескать, счет свой они от этих зверей и ведут. И фамилии подобающие. Вот и спаситель их, старший гридень, тоже из оных — Волков.
Ну а вятшие, те стариной родов своих дюже гордые, почитай все в богатых шубах да с золотыми цепями на груди — вот где диво.
От самоходов же на проезжей части в глазах рябило.
Волков высадил их перед неказистым двухэтажным домом, стоящим на подъеме и крутом повороте улицы под названием Кривая. И ведь по делу назвали. Ничего себе загогулину сделали. Того, кто эту улицу проектировал, надо бы самого поселить здесь, чтобы неповадно было пакостить, решил Завид. Старший гридень на прощанье махнул им рукой через окно, и его вездеход укатил в сторону Тайного приказа.
Темнело, хоть до вечера было еще далеко. Небо затягивали тяжелые, богатые водой тучи. Кажется, дождь назревает.
Чеслав подошел к парадной двери и позвонил в звонок. Открывать им никто не торопился.
— Заснули они там, что ли! — выругался он.
Завид промолчал, хотя стоять на улице отчего-то было неприятно. Несмотря на ее кривость, людей на тротуаре было много. Несколько раз его уже толкнули и, не извинившись, исчезли за поворотом.
«Никогда не буду здесь жить. Это какое-то гиблое место. Как тут люди только не свихнутся?» — думал Завид, озираясь по сторонам.
Наконец, дверь открыл какой-то древний старик, только что труха из него не сыпется. Осмотрел внимательно Чеслава, словно пытаясь удостовериться, что это не чужак какой под знакомой личиной пришел, потом перевел взгляд на Завида и только после этого спросил:
— С чем пожаловали? — Голос у него был противный, скрипучий, словно у несмазанной телеги.
— Волхва Избора повидать надобно, — ответил Чеслав.
— Так нетуть его. Еще поутру улетел.
— Не подскажете, Болеслав, куда достопочтенный отправился? — постарался добавить побольше меда в голос Чеслав.
— Так в Древней роще волхвы Большой Совет созывают, — не стал ничего скрывать старик.
А ведь мог бы и заартачиться. Почему-то Завид был убежден, что старику очень хотелось промолчать и дверь захлопнуть.
— А мне Избор что-нибудь просил передать? — спросил Чеслав. — Мы договаривались о встрече.
— Письмо, кажется, оставил, — неохотно признался старик. — Обожди-ка тут.
Закрыв перед лицом ведуна дверь, Болеслав зашаркал по полу…
— Эдак он долго будет… — подал голос Завид.
— Да-а-а, — протянул Чеслав, — совсем состарился…
Однако же вскоре Болеслав появился с белым конвертом в руках. Всучив его Чеславу, он тут же закрыл дверь, даже не попрощавшись.
— Характер у Болеслава препакостный. Сам Избор на него жалуется при каждом удобном случае. Только терпит. С Болеславом он уже не первый десяток лет вместе. Вот и жалко старика, — объяснил Чеслав, вскрывая конверт.