Проверка на прочность
Шрифт:
— Это не удивительно. Эйнштейн много чего сжег, но не обо всем распространялся. А соль в том, что предмет или объект может находиться в конкретной точке только в том случае, если вероятность его нахождения в ней более 50 процентов. Если она меньше, то он находится в другой точке. Не размазывается он, и одновременно может находиться только в одном месте. Или в том, или в другом. Эту вероятность можно изменять. Энергии для этого почти не требуется, так как 50 процентов — это очень шаткое, неустойчивое равновесие. Малюсенький толчок — и ты уже там. Человеческий мозг на такое усилие способен, но осуществлять его нужно сознательно, четко представляя в своем воображении то место, в котором желаешь оказаться. Если место занято,
— А воздух? Он ведь есть на том месте, где я появляюсь. И там где исчезаю пустое место должно схлопываться с хорошо слышным хлопком.
— Это не так. Если появилась вероятность, что ты окажешься на определенном месте, то с аналогичной степенью вероятности воздуха там уже не будет. Твоя вероятность и вероятность каждой молекулы воздуха, ранее располагавшейся на этом месте, жестко взаимоувязаны. И на месте твоего исчезновения никакого хлопка не будет. Просто молекулы воздуха окажутся там одновременно с твоим исчезновением. Вы привыкли к тому, что на перемещение нужно время. Что любой процесс занимает определенное время. Это не процесс. Это мгновенное действие. Время в нем не задействовано.
— Что, и на Луне таким образом можно оказаться?
— Можно и на Луне, если можешь четко представить в своем воображении ее конкретную точку, и это представление не будет существенно отличаться от действительности. Побывать там сначала нужно. Только скафандр не забудь. Иначе шагнуть назад уже не сможешь.
— А сколько я могу с собой унести?
— Сколько поднять сможешь, столько и унесешь. Вне зависимости от того, живой это вес, или мертвый. А вот если просто рукой придерживаешь, но предмет или человек на земле стоит — так он там и останется.
— И что, любой человек на это способен?
— Да. Любой, кто это умеет.
— Я правильно понимаю, что в данный момент я один это умею?
— Из людей, живущих на Земле сейчас — ты один. А раньше умели многие.
— И зачем Вы меня этому научили? Миссию то свою, я уже исполнил. Или требуется продолжение?
— Честно говоря, тебя никто не учил. Тебе просто показали, что это возможно. А учился ты уже сам. Просто, ты уже был готов к этому. Задачу, которую мы попросили тебя исполнить, ты выполнил полностью. Благодарим тебя за это, и больше ничего от тебя не требуем. Можешь рассматривать обретение этой способности как аванс, и одновременно, как проверку. Которую ты выдержал. Сейчас я тебе кое-что расскажу, а дальше будешь сам решать: будешь что-нибудь делать, что именно будешь делать, или ничего делать не станешь. Аванс в любом случае будет в полном твоем распоряжении. Даже то, делиться ли с кем-либо обретенными знаниями и этой способностью, ты будешь решать сам.
— Договорились. Рассказывайте.
Прежде чем рассказывать, Гептарх задал Георгию еще несколько вопросов.
— Скажи сначала, как ты представляешь себе то, что происходит с информационно-энергетической матрицей человека (называть ее душой я поостерегусь) после смерти?
— Ну, в Рай и Ад я точно не верю. Дело в том, что я знаком не только с пари Паскаля [39] , но и с аргументами противной стороны. Даже ошибку в его расчетах вижу. Да и от Вас кое-что уже успел узнать. Христианское учение говорит о том, что человек, верящий в бога, попадает в рай, а не верящий в ад. Но ведь кроме христианской религии на Земле, в разные времена, были еще сотни других. Исходя из предпосылок Паскаля, получается, что человек, верящий во Христа, попадает в христианский рай и, одновременно, в как минимум сотню адов, предусмотренных другими религиями, так как в них он не верит. Это ведь по определению невозможно. Так что я считаю, что любой человек свой персональный ад, да и рай заодно, носит с собой.
39
Пари Паскаля— аргумент, обоснованный математически, выдвинутый Блезом Паскалем в обоснование выгодности христианской веры, по сравнению с атеизмом.
— Логично, и близко к истине. Основное ты понимаешь. А теперь ответь на еще один вопрос. Сколько поколений своих предков ты знаешь и иногда вспоминаешь?
— По отцовской линии — 4, до прапрадеда включительно, а по материнской только два — до деда.
— Вот. Не зря говорят: Иваны родства не помнящие. У тебя еще не самый запущенный случай. И обстоятельства, наверняка оправдательные имеются?
— Конечно, имеются. Прапрадед по отцовской линии — первый в роду, кто нынешнюю фамилию получил. Уже, будучи взрослым. Предыдущую его фамилию я знаю, но она очень распространенная была. Там однофамильцев — сотни тысяч. Как среди них своих вычислить? А по материнской линии дед — в войну погиб. Ни бумаг, ни записей не осталось. Все архивы сгорели. Только фотокарточек несколько имеется, и все.
— А родовая память на что?
— Так как ее инициировать?
— Ленивые вы стали. Всему учить надо. А самому попытаться — слабо? Человек — очень на многое способен. А вы живете, как растения. Даже одну сотую от возможностей мозга не все используют. Так ведь и вконец можно деградировать. Обратно в обезьян.
— Теперь к делу давай переходить. Как ты думаешь, священники ваши, когда отпевают умершего человека, просто так вечную память поют? Традиция это такая? Установку они вам дают. Пока помните человека — цела будет его информационно-энергетическая матрица. А как перестанут вспоминать, так и рассосется, развоплотится она.
— Но ведь вспоминать-то, по-разному можно. Можно с добрым сердцем, а можно и с ненавистью.
— Так и ощущает матрица эти воспоминания по-разному. Если ненавидят, да еще и многие — это и есть ад.
— Еще вопрос. Речь идет о воспоминаниях конкретного человека или, в том числе, об его действиях, изделиях и сооружениях которые он создал.
— Видишь, ты сам все уже понял. Разумеется, память о человеке остается и в том, что он создал, вложив частичку себя. Если каменщик сложил справный дом, то его вспоминают добрым словом пока этот дом стоит. Причем, эти люди могут даже не знать, кто именно строил этот дом. Важно, чтобы он построен был на совесть. И любое доброе слово, даже не высказанное вслух, там обязательно отзовется и всегда дойдет точно по адресу.
Гептарх немного помолчал, а потом продолжил, — вечная память — это благое пожелание. Своего рода — завет. Только вот не бывает ее вечной. Всех когда-то забывают. Кого раньше, а кого и позже. И лучше бы — попозже. И для живых это лучше, и для тех, кто уже на той стороне. Когда могилы зарастают травой, бумага рассыпается в прах, изустная молва затихает — там тоже ничего не остается.
— Так что, получается, что там лучше всего приходится учителям, врачам и строителям? И еще вопрос. С мертвыми все понятно, а живым польза какая?
— Начну со второго вопроса. Как ты считаешь — ангелы хранители — это некие посторонние сущности, приставленные к людям богом? Счас! Род это своих сыновей и дочерей защищает. Нет там посторонних. Только свои. И то, что ангелы хранители только у крещеных есть — наглая ложь. У всех они есть. Ты крещеный?
— Нет. У меня родители атеисты.
— А ангел хранитель имеется?
— Еще какой! Не раз и не два спасал. Иногда — из безнадежных положений за шкирку вытаскивал. Или пинка такого давал, что сам вылетал.