Провидец
Шрифт:
Наваждение схлынуло.
Просто птица.
Агрессивная и крупная птица.
Машина припарковалась на бульваре Начертания, в непосредственной близости от кампуса. Святоши заняли несколько кварталов, огородились решётчатым забором и ограничили въезд. Почти клановый район, только находящийся за пределами влияния Домов. Государство в государстве. Туровская консистория не подчинялась императору или Рысям. Этой системой руководил протоинквизитор, который отчитывался перед Кормчими. По сути, бойцы в сутанах являлись силовым крылом Совета Мойр. Они стояли над законом.
Консистории
Туровская консистория — старейшая и наиболее авторитетная. Во многом это объясняется тем, что инквизиторы построили здесь духовную семинарию. По сути, учебное заведение и сам оплот инквизиторов представляли единое целое. Кузница кадров и карающий орган в одном флаконе.
На КПП я предъявил направление, выданное дознатчиком Анатолием.
Меня пропустили.
Что интересно, даже охранник был в чёрном и смахивал на монаха.
Пройдя через арку металлодетектора, я оказался на территории комплекса. Первое, что меня встретило — это стенд со схемой консистории и предупреждающий знак о запрете дуэлей. Изучив карту, я углубился в лабиринт старинных домов.
Консистория мне определённо нравилась.
Чем-то смахивает на города-крепости из моего прежнего мира.
Мощёные тротуары, кованые фонари, старая застройка. Многие дома были возведены из потемневшего от времени кирпича, увиты плющом и бережно отреставрированы. Прямо заповедник средневековья в океане стекла и бетона.
Несмотря на старину, комплекс был спроектирован грамотно. Консистория и кампус граничили, но не пересекались. Одни ворота предназначались для семинаристов, другие для инквизиторов, третьи — для городских коммунальных служб и всевозможных доставок. Я попал внутрь через «студенческие» ворота. Имелись и парковочные места, но только для «своих», насколько я мог судить.
— Эй! — окликнули меня. — А ты что здесь делаешь?
Голос принадлежал девушке.
Обернувшись, я столкнулся лицом к лицу с уже знакомой особой. Та самая красотка с разноцветными волосами, что любит гонять на аэробайках и бросать их где вздумается. Девушка была одного со мной роста, выглядела на семнадцать-восемнадцать, и её глаза расширились от удивления.
— Мир тесен, — хмыкнул я.
Байкерша переоделась, но от этого не стала выглядеть менее соблазнительно. Короткие шортики, чёрные колготки в горизонтальную полоску и красная футболка. А вот что осталось неизменным — это высокие чёрные ботинки на тракторной подошве.
— Приехал на той развалюхе? — девушка мило улыбнулась.
Дескать, не злись, но тачка у тебя — полный отстой.
— Не совсем.
— А где котик?
— Погулять отпустил.
— Надеюсь, он не сожрёт парочку святош.
Я невольно улыбнулся.
— Ты резервист, — догадалась девушка.
— Сильно заметно?
— Посмотри вокруг, — байкерша напустила на себя таинственность. — Много людей видишь в нормальной одежде?
А ведь она права.
Мы шли по тротуару,
— А почему у них цвета разные?
Девушка посмотрела на меня так, что стало стыдно за своё невежество.
— У них цвета и нашивки — это как чины в армии. Чем темнее, тем круче. Не знал?
Качаю головой.
— Даже оттенки чёрного есть, — начала просветительскую деятельность моя новая знакомая. — Чёрный янтарь, антрацит, графитовый…
— Это как ранги у одарённых?
Мы неспешно двинулись по тротуару.
— Нет, — покачала головой байкерша. — Они и есть одарённые. Как мы. Видишь того мужика? Он в графитовой сутане. Это седьмая ступень, кажется.
— И что они показывают, эти ступени?
— Допуск к секретной информации. А также уровень владения боевыми искусствами. Типа как пояса у азиатов. И, если ты не в курсе, есть рясы, а есть сутаны. Это разный шмот.
— Правда?
— А то. Рясу носят воины боевых орденов, а сутану — обычные функционеры. Многие путают, но у них ткань отличается. И прошивка.
— Охренеть. И откуда ты всё знаешь?
Девушка замялась.
— У меня дядя в инквизиции.
— Значит, семейное дело.
— И вовсе нет, — девушка надула губки. — Я не собиралась к святошам. Без обид, но я люблю свободу, а не вот это вот всё.
— Призвали.
— Как и тебя.
— И что делать будешь?
Красотка пожимает плечами:
— Отец в ярости, все негодуют. Но это же инквизиция. Им нельзя отказать.
На перекрёстке мы задержались, чтобы сориентироваться в хитросплетениях кампуса. Справа дорога упиралась в зелёную зону, слева я увидел череду жилых корпусов.
— Прямо, — заявила моя спутница.
Вокруг девушки клубилась сила, но не запредельная. Я бы сказал, второй ранг. Мне сложно привыкнуть к местной классификации, ведь я маг. А у нас всё зависит от освоения техник, навыков применения заклинаний… и от слоёв в ауре, конечно.
Через пару минут я спросил:
— Как тебя зовут?
— Карина.
— Ростислав. И что у тебя за Дар?
— Каббалистика.
— Фигасе.
Поначалу я думал, что каббалисты — это очень умные геометры. В школах изучают базовый набор Знаков и прикладную геометрику, но это делается на всякий случай. Если претендент, пробудившись, станет каббалистом, он уже будет обладать знаниями, необходимыми для дальнейшего развития. Так вот, бездарь может чертить Знаки хоть до посинения — они не оживут, не нальются силой и не заработают. Дар каббалиста заключается в том, чтобы на уровне озарения увидеть правильную схему, влить нужное количество ки в цепочку и активировать устройство, поддерживаемое Знаками. Там целая наука, и в Родах каббалистов знание об устойчивых фрагментах цепочек передаётся из поколения в поколение.