Провинциал. Книга 3

Пётр Сергеевич нервно мерил широкими шагами свой просторный кабинет. Внутри него всё дрожало от возбуждения и предвкушения большой драки.

Только что он принял доклад Дратвина о том, что к атаке на владения Антоновых всё готово.

Ну, скажем так, готовность, конечно не полная. Изначально планировалось другое.

Но, что поделаешь, планы пришлось корректировать из-за постоянно меняющейся обстановки.

Всё равно же, по всем расчётам выходит, что тех сил и средств, что сейчас

развёрнуты на подступах к границам оппонента, должно с избытком хватить для того, чтобы смять его оборонительные порядки и одержать молниеносную победу.

И теперь остаётся только отдать приказ о начале операции.

Он остановился, подошёл к окну, и пару минут просто смотрел на кровавый рассвет, предвещавший, видимо, нечто грандиозное, битву эпических масштабов…

Пётр Сергеевич усмехнулся своим мыслям. Эпической битвы точно не получится.

Ему удалось собрать, всего-то на всего, механизированную бригаду полного штата.

Этого, конечно, должно хватить для достижения поставленных целей, но масштабы предполагаемого столкновения до эпических явно не дотягивают.

Ну да ладно. Хватит мандражировать, пора решаться. Сейчас надо связаться с Управой, и дать им сигнал на регистрацию объявления войны роду Антоновых со стороны рода Бояндиных.

Бумаги подписаны уже дня три как, но регистрацию договорились делать по его отмашке. И вот час пробил.

Пётр Сергеевич уселся в любимое кресло, и позвал секретаршу:

— Серафима!

— Я здесь, — девушка вошла в кабинет, и, словно суслик у норки, застыла столбиком справа от двери.

Видимо, нервное состояние шефа как-то передалось и ей. Было видно, что она волнуется, полная грудь часто-часто вздымается, натягивая полупрозрачную ткань блузки так туго, что сквозь неё ясно прорисовываются крупные затвердевшие соски, щёки заливает румянец…

Пётр Сергеевич привычно, по-хозяйски, осмотрел её соблазнительную фигурку и распорядился:

— Свяжи меня с управой, с отделом регистрации, — голос он постарался сделать помягче, что бы девушка хоть немного успокоилась, а то стоит, и нервно облизывает пересохшие губы… Так бы её сейчас и нагнул… Но, не время, не время сейчас… Это всегда успеется… А сейчас надо дело делать.

Пётр Сергеевич благодарно кивнул Серафиме, принимая трубку коммуникатора из её дрожащих пальчиков.

— Мстислав Юрьевич? — голос его оставался мягким и вкрадчивым, — да, это Овечкин. Регистрируйте конфликт Бояндина и Антонова. Да, буду вам премного благодарен.

— Серафима, девочка моя, — он протянул девушке трубку, — сейчас Мстислав Юрьевич перезвонит и продиктует тебе номер и дату свидетельства о регистрации конфликта… Сразу же сообщи эти данные мне, и ещё — он немного поколебался, а потом решительно продолжил, — принеси мне коньячку…

Воздух в ситуационном центре, расположенном в бункере под усадьбой лендлорда Бояндина Федота Мирославовича гудел от множества голосов.

Все, кто сейчас находился в этом большом зале были одеты в стиле «милитари», щеголяли короткими

стрижками и квадратными нижними челюстями.

У большой карты, истыканной булавками и разрисованной красными и синими, причудливо ветвящимися и изгибающимися, стрелами, толпилась группа оживлённо жестикулирующих офицеров.

Все с нетерпением ждали начала операции и поглядывали на широченный стол, стоявший на невысоком подиуме у одной из стен.

За столом сидел всего один человек, Аполлинарий Александрович Дратвин. Ему поручено общее руководство операцией.

Именно по его слову моментально забегают люди, приказы разлетятся по изготовившимся к нападению подразделениям, и тысячи готовых на всё наёмников пойдут в атаку.

Все ждали только слова этого человека.

Лежавший на его столе коммуникатор издал противный зуд. Разговоры в зале мгновенно стихли.

— Слушаю, Дратвин, — Аполлинарий встал из кресла, прижимая трубку коммуникатора к уху, — так точно. Принял. Разрешите выполнять?

Выслушав ответ, он нажал сенсор прерывания связи и, нарочито неспешно опуская трубку на столешницу, медленно обвёл глазами всех, находящихся в зале.

Ощутив скрестившиеся на нём многочисленные взгляды, он хищно улыбнулся и произнёс долгожданные слова:

— К бою, господа!

— Ну что там у нас, Семён? — спросил я сидящего за пультом управления минными кластерами Прокопьича, как там штурмовики Бояндина, не добрались пока до наших гостинцев?

— Нет пока, — отозвался Семён, не отрывая глаз от интерактивной карты троекотовских земель, дойдут, я так думаю, через часик, не раньше.

— А что по нашим границам?

— Со стороны Нетребова пытались зайти две ДРГ, но одна группа с размаху вляпалась в минный кластер и ребята в полном составе вознеслись прямиком в горние выси…

— Аминь… А вторая группа?

— А на вторую группу я натравил рой БПЛА-камикадзе, под управлением ИИ.

— Тоже мне, ИИ, — фыркнула в моём сознании Зоэ, — вы ещё калькуляторы начните так величать…

— Ну ладно, не обижайся, — подумал я, — ты же у меня самая умная, самая шустрая, самая красивая…

— Вот то-то! — назидательная интонация сейчас ей удалась особенно хорошо.

— И как результат? — этот вопрос я адресовал уже Прокопьичу.

— Двое всё-таки умудрились удрать, — скривился Семён, — аналитики сейчас по записям боя пытаются выяснить, как это им удалось.

— Пусть выясняют, — согласился я, — у врага не должно быть шансов, — и, подумав, добавил, — но результат не так уж и плох, хотя дорабатывать надо, конечно…

— Ну да, — промычал Прокопьич, — нет предела совершенству…

— Ладно, я пойду прилягу, — мы с Прокопьичем эту ночь практически не спали, лихорадочно подчищая многочисленные огрехи в нашей подготовке, — но ты тоже, улучи пару часиков…

— Да ладно… — начал храбриться Семён.

— Поспать надо будет, так что выкрои время, — продолжал настаивать я, — не мальчик ведь уже…