Провинциальная история

Демина Карина

– Да… обыкновенно. Худая… – Анатоль загнул палец.

– Страшное преступление.

– Волосы короткие, стриженые.

– Просто болела?

– Черные. И одета не по-нашему…

Это уже было интересно.

– …в брюки.

Ежи приподнял бровь. Если он мог представить себе тощую девицу, которой из-за болезни остригли косы, то уж девицу в брюках.

– Глаз темный, а при ней зверь невиданный.

– Так уж и невиданный?

– Ну… не знаю. Я по описанию не понял, кто. Здоровый, лохматый и с хвостом.

–

Очень подробно.

– Ежи!

– Что?

– А вдруг и вправду ведьма?

Ежи почесал подбородок, на котором пробивалась щетина, что в столице было совсем уж неприличным, но то в столице, куда ему вряд ли позволят вернуться, и сказал:

– Тогда будем считать, что нам повезло. Только… из Ковена не предупреждали, что пошлют кого-то. Да и не отпускают они обычно молодых без присмотра.

Ежи потянулся.

– Но написать напишу. На всякий случай.

Анатоль кивнул, соглашаясь, что это будет вполне разумным поступком. Конечно, может статься, что ведьма не из Ковена, однако… о диких ведьмах только слухи ходили и, Ежи давно полагал, что были эти слухи исключительно плодом буйной человеческой фантазии.

– А ты все-таки порасспроси кухарку, – неожиданно для себя сказал он. – Что ведьма делала, где остановилась…

…если получится узнать, то Ежи просто наведается к ней с визитом, там и станет понятно, ведьма это или очередная несчастная, которой не повезло уродиться непохожею на местных.

Если так, то тяжко ей придется.

Ведьме уже было тяжко.

Она попыталась было поднять корзину с рыбьими головами и требухой, но та оказалась, мало того, что вонюча до крайности, так еще и тяжела невероятно.

Бес заворчал.

И поглядел на человека, который держался рядышком, но попыток помочь не делал.

– Послушайте, уважаемый, – Стася понятия не имела, как здесь обращаются к людям. И, наверное, ошиблась, если человек дернулся и стиснул шапку, выставивши ее перед собой. – Вы не могли бы оказать любезность и отнести все это на кухню…

Сперва она хотела попросить занести все в дом, но… корзины и вправду тяжелые, самой ей не дотянуть. А мужичок выглядел пусть тощим, но крепким.

Он уставился на Стасю.

Моргнул.

И она моргнула.

– Туда, – она указала на парадную дверь, слегка покосившуюся, что было вполне нормально для дома, который не один десяток лет пребывал в запустении, но вполне роскошную. – А потом на кухню. Это недалеко.

И она решилась привести еще один аргумент:

– Я заплачу!

Мужичок горестно вздохнул и корзину подхватил, притом умудрившись взвалить на плечи мешок с мукой. На Стасю он старался не смотреть, но и не ворчал, не жаловался, как оно бывает, на тяжесть бытия. И корзины с мешками перетаскал весьма споро.

А вот денег не взял.

Странный.

Или это она… скорее она странная для этого мира. Может, поэтому ее и принимают за ведьму-то?

–

Вот и что мне делать, а? – жалобно спросила она и смахнула пот с лица.

Огляделась.

Местная кухня поражала размерами, а еще явным несоответствием тому, к чему Стася вообще привыкла. Нет, в бабушкином доме, конечно, печь имелась, но не такая огромная! И остальное тоже… ладно, кастрюли со сковородками, это понятно.

А вот эта штуковина с крюком для чего?

Мысли, которые приходили в голову при взгляде на нее, Стасе категорически не нравились. Или вот огромный тесак, который у нее поднять-то с трудом выходит. А еще топор.

Какой-то вытянутый кувшин с семью носиками.

И еще одна штуковина с крюком, правда, на сей раз свисающая с потолка в углу, аккурат над вмурованной в пол бадьей. Нет, может статься, что применение у нее мирное и даже обыкновенное, но… Стася поежилась.

Огляделась.

Вздохнула, осознавая, что вновь осталась одна.

Почти.

И решилась-таки.

– Многоуважаемый господин Евдоким! – сказала она громко и четко, и мысленно похвалила себя за то, что не споткнулась на имени. – Не будете ли вы так любезны… показаться?

Бес широко зевнул.

И ничего не произошло.

– Думаешь, не слышит?

Бес дернул ухом.

– Или просто не хочет… наверное… и как тогда?

Мешков было много, но ладно, с мешками Стася справится, в конце концов, разгрузкой она в аптеке одна занималась, потому как заведующей не с руки ящики таскать, у Никитичны спина, а водители, они разгружать не обязаны.

Справится.

Но…

– Во-первых, – сказала себе Стася строго, пытаясь этой строгостью унять нервную дрожь и панику, которая грозила вновь захлестнуть ее, что обернулось бы истерикой и слезами, а кому это надо? Никому. – Во-первых, надо понять, где здесь погреб. Или ящик. Или… в чем тут продукты хранят?

Бес лениво поднялся, кончик хвоста его качнулся влево, потом вправо, после чего кот решительным шагом направился к дальнему углу. Просочившись меж двух шкафов, которые, казалось, стояли до того плотно, что меж ними и вилка не упадет, не то чтобы взрослый кот протиснется, он требовательно заорал.

– Думаешь, там? – Стася вытерла ладошкой глаз, убеждая себя, что плакать не станет, хватит, уже наревелась за первые дни. – Я шкаф точно не сдвину…

Огромный, едва ли не под потолок – а местные потолки разительно отличались от привычных Стасе – он был сделан из дерева, причем толстого, украшен инкрустацией, забит столовым серебром и фарфором… в общем, двигать этот шкаф однозначно казалось плохой идеей.

И второй ему вполне соответствовал.

Но…

Из щели показалась кошачья голова, и рев повторился. Орать Бес умел, это его умение стоило Стасе изрядных нервов, особенно потом, когда котенок слегка подрос и осознал, что жизнь его изменилась и явно к лучшему.