Провинциальные рассказы

Пролог

Вашему вниманию предлагается авторская версия концептуального сборника историй: «Провинциальные рассказы».

Год назад я написал и опубликовал этот сборник, теперь он выходит с набором менее концептуальных, но не менее подходящих под задумку новелл: «Сны голодной собаки».

Положа одну руку на сердце, а вторую на бесконечно переписываемую конституцию, клятвенно завещаю, что это последняя редактура. Поверьте мне, это острая необходимость – моё тщеславие меня стирало, гладя по щекам своим щетинистым ворсом эгоизма, издалека напоминающим кошкин язык.

Разобравшись со всеми формальностями, приведу пару слов о сборнике (или как скажут

искушенные литературой агенты – аннотацию):

«Провинциальные рассказы»

Действия в данном сборнике ведутся от одного и того же персонажа, но во время чтения нужно держать у себя в голове, что это собирательный образ, сложившийся из жизненных ситуаций разных вымышленных людей.

В предыдущей аннотации я нагло врал о том, что истории взаимосвязаны, но их можно читать по отдельности. Сейчас, не наступая в одну партию дважды и заранее избегая предложений от литературных журналов, я признаюсь, что ЭТО НЕ ТАК.

Это тонкая пост-модернистская работа со встроенными приколами, которую нужно читать полностью. Да, мне не стыдно.

«Сны голодной собаки»

Новеллы написаны неким поэтом, о котором я ничего толком не знаю. Единственные выводы о его персоне я сделал из приведенных ниже рукописей, так как он тщательно мистифицирует свою личность, избегая даже намека на интервью.

Всё что я могу констатировать: никакой он не поэт. Обычный прозаик, продолжающий традицию Венечки Ерофеева, продолжившего традицию Гоголя, именовать свои произведения поэмами. На самом деле, в этом что-то есть. Он просит его называть никак иначе, кроме – Серж Детуш.

Также смело ручаться за тотальную вымышленность его ситуаций и людей, как я поручился за свои истории – я не могу. Но на мой экспертный взор: они неправдоподобны или как минимум стилистически приукрашены. Хотя он сам настаивает на автобиографичности, что с гения возьмешь.

Считаю нужным подчеркнуть: все указанные названия и бренды в его новеллах не имеют реального отношения к существующим аналогам. По крайне мере, он не получил от них ни копейки за эти упоминания. В доказательство тому – его долг в пивной на Пирогова, номиналом в 485 рублей – за семь бокалов светлого не фильтрованного по 55 и две сухие воблы по 50. Скептики могут сходить и проверить.

А тем, кому кажется, что Серж вдохновлялся прозой Чарльза Буковски, готов сообщить о заблуждении. Ведь он вдохновлялся ещё романами Луи-Фердинанда Селина и превосходными рассказами Сергея Довлатова.

Специально для товарища майора:

У сборника, как и у его автора, нет преследуемой цели кого-то оскорбить, пропагандировать занятия плохими и противозаконными вещами, а так же предупреждает о вреде дурных привычек, которыми иногда не пренебрегают литературные герои.

Провинциальные рассказы.

История №1. Художественные потуги или поиск спасения себя.

Мне повезло родиться в образованной семье, где всегда старались принять меня со всеми вытекающими обстоятельствами взросления. Я не получал ненужных советов, отеческих наставлений и нудных нравоучений, мне пытались преподнести жизнь и её процессы с разных ракурсов, дав возможность развивать навык критического мышления. Никогда не было вопроса о понимании, либо его отсутствии, ведь это нисколько не значит. Благодаря постоянно длившемуся диалогу, я смог понять, что у человека внутри кроме жизненно-важных органов есть некая неосязаемая материя, наполненная звонкой пустотой. Любое наполнение моей пустоты принимали, а это гораздо важнее какого-то понимания. Так же

я всегда слышал про некий «путь», что предстоит мне пройти, для принятия самого себя. Время шло и нагоняло процесс обуздания собственного сознания с неумолимой скоростью.

Скорее к счастью, нежели к несчастью, в первую очередь доводится нырнуть в собственную пустоту. На этом этапе правильным будет её понять, чем противится. Как только удаётся мирится с пустотой и этап принятия пройден, наступает время поиска наполнителя этой пустоты. Путь не самый лёгкий, особенно после осознания простой истины, что наполнение душевной пустоты и есть ты сам. Ты – как личность, как человек в христианском толковании. И вот, я, как не окрепший даже телом человек, отправляюсь в самое захватывающее и самое страшное путешествие в жизни.

Я отправляюсь на поиски себя.

Являясь представителем потомственной интеллигенции, я с детства вовлечен в мир искусства. Проявлять себя как художник я начал в 12 лет, когда мне впервые в руки попал баллончик с краской. Я прибился к местной группе стрит-райтеров и мы творили на всех согласованных и несогласованных участках нашего маленького городка. Мы вели себя скорее как акционисты, нежели как представители изобразительного искусства. Самой яркой из проделанных работ, я считаю большой нарисованный баннер, рекламирующий свободу, на одной из стен местного СИЗО. Да, это вполне политическое высказывание. Вряд ли я в 12-14 лет полностью понимал для чего и зачем мы бомбим, но я старательно задавал вопросы старшим товарищам из группировки. Тогда я получил развернутую лекцию про концептуализм. Ребята по-старше из группы были очень образованными, хотя внешне такое впечатление производили не сразу. Анализируя тот период времени, могу сказать что я скорее знакомился с творениями, чем творил сам.

Так продлилось года три, до моего 16-ти летия. Дальше уличное искусство пошло на спад, стали появляться сомнительные организации, что пытались приватизировать культуру в государственную отрасль, старшие товарищи потихоньку обзавелись серьезными работами и семьями, а я стал разглядывать концептуализм в искусстве как течение постоянное и вне жанровое, оставив балончики с краской у бабушки в кладовке.

Я буду лукавить и льстить себе, если не упомяну, что все мои поиски себя в искусстве обильно поливались алкоголем, и переодически удобрялись различными веществами. Это не история про душевный кризис, это история про коммуникацию в среде провинциальных художников разного калибра. Альтернативных площадок чьему-то гаражу или съемной квартире не было, а чувствовать себя счастливым и радостным, даже если это чувство и ложно, хочется везде. Тем более если ты в душе художник.

Потихоньку оттаптывая различные творческие тусовки я ни на шаг не приблизился к тому, чем я хочу заниматься. Моя психика сдавала позиции сильнее, чем фашистская Германия в 45-м, такая метафора скорее уместна, потому что поиск себя в искусстве обернулся для меня войной с самим собой. Наверно, это правильное течение обстоятельств. Я некогда читал у Достоевского, что на пути поиска часто встают боевые действия. Естественно реки алкоголя и иногда мелькающие препараты только усугубляли моё бедственное положение. Пройдя ряд крайне неприятных ситуаций, включая серьезные психические потрясения и галлюцинации, что через короткий промежуток времени привели меня к врачу-психиатру и нескольким приводам в полицию из-за ужасных необдуманных поступков, я крепко завязал с употреблением всех одурманивающих средств и поменял вектор направления своего пути.