Проводница
Шрифт:
— Лидка!
— Уже иду!
Толстуха Лидка живенько выплыла из вагона и сменила Ольгу на посту. Хитро покосилась на них и подмигнула:
— Вы только не очень шумите… И вина оставьте глоточек. У тебя какое, Никит?
— Шампанское, естественно, — заявил он — Мы тебе бутылку оставим. Хватит?
Уже промелькнули мимо окон полукруглые цехи вагоноремонтного депо, калитка знакомого с детства двора, Корешок у калитки, унылая трехэтажка Бригадного дома. Скорый поезд уже миновал пригороды,
Ольга сидела у окна, а Никита рядом с ней на нижней полке, и его бедро тесно прижималось к ее ноге. Бутылку шампанского они уже выпили, Никита открыл вторую, а третью оставил Лидке. На закуску он по-джентльменски взял коробку конфет, но от жары шоколад расплавился, размазался по коробке. Ольга взяла конфету и испачкала пальцы. Потянулась за полотенцем, но Никита перехватил ее руку.
— Погоди. — Он вдруг обхватил губами ее пальцы и слизнул с них шоколад. — Сладенькая…
Ольга растерялась от неожиданности и так и замерла, забыв отнять руку.
Поезд стремительно влетел в тоннель, и разом стало темно. Гулко загрохотало в темноте эхо от перестука колес, замелькали мимо окон редкие фонарики на стенах.
В купе автоматически зажглась лампа ночника Никита перегнулся через Ольгу, выключил ночник, потом потянулся к двери и щелкнул замком.
Неожиданно для самой себя Ольга вдруг принялась оживленно рассказывать:
— А вот помнишь, была такая песня, «Фонарик»? Мне мать говорила, что раньше, когда в поезд контролеры садились, бригадир велел в рубке эту пластинку ставить. Ну, чтоб всех предупредить. А контролеры и не секут, идут себе с проверкой, а во всех вагонах из радиоточки несется: «Горит, горит, горит…»
В темноте ей не было видно лица Никиты, но голос его оказался каким-то глухим:
— Я знаю эту песню. У бабушки была пластинка. Там еще такие слова есть: «И фонарик, ах какая умница, вдруг погас на несколько минут»…
Ольга ощутила, что его рот плотно обхватил ее губы, его рука скользнула за вырез блузки. И сразу дыхание перехватило, словно ее неожиданно сбросили с обрыва в воду.
Сил сопротивляться не было… да и не хотелось ей противиться его ласке. Наоборот, хотелось, чтоб он не останавливался на этом, а стал смелее и нахальнее…
Никита опрокинул ее на полку, прервал на секунду поцелуй и опустил на окно плотную дерматиновую штору. Так что, когда тоннель наконец кончился, в купе было по-прежнему темно.
Эх, права была Лидка… Стук колес под днищем вагона и мерное покачивание совпадают с биоритмом сексуальной чакры…
Впервые в жизни Ольга испытала такое острое, радостное ощущение, впервые в жизни так исступленно и неистово обнимала мужчину, прижимала его к себе, впервые позабыла, где она, и даже, кто она…
Теперь было немного стыдно… Она отвернулась и торопливо натянула
Избегая смотреть в лицо Никите, нашла в сумке зеркальце, глянула в него, чтоб поправить волосы.
Какой кошмар! Физиономия пунцовая, глаза блестят как-то лихорадочно, губы просто фиолетового цвета. На люди так нельзя показаться.
Никита взял ее лицо за подбородок и повернул к себе. Несколько долгих минут он смотрел на нее. так что Ольга смущенно опустила глаза, а потом ласково сказал:
— Да ты просто красавица… Оставь так волосы, тебе очень идет…
И Ольге было нестерпимо приятно слушать его слова. Она просто таяла от них.
— Настоящая русалка… И что ты в модели не пошла? Сейчас бы, знаешь, какие бабки зашибала?!
— Ну, что за профессия: вешалка для платьев' — неловко хмыкнула Ольга.
— А это разве профессия для такой девушки, как ты? — укоризненно сказал Никита.
— Другого не умею, — буркнула она.
Он обнял ее за плечи, притянул к себе и вздохнул:
— Эх, Олька, жизнь наша недоделанная… Ну ничего, скоро и мы заживем по-людски… Не хочу ничего обещать, но если у нас все сладится, то бросишь ты эту бодягу… Одевать буду, отдыхать возить, не пожалеешь.
— Ты… о чем? — с замиранием сердца спросила Ольга. — Это что, предложение?
Она произнесла это как можно небрежнее, и правильно сделала, потому что Никита ухмыльнулся:
— Предложение. Только не руки и сердца, а всего остального. Ты мне понравилась, я тебе тоже, так ведь? И в постели ты очень даже… Ну-ну, не смущайся. Это же хорошо, я таких горячих люблю. Да не красней ты так! Я же с тобой откровенно говорю. У меня бизнес, поездки, туда-сюда, башка пухнет. Мне девок уламывать некогда. Время и бабки на них тратить зря. Мне и одной хватит, только чтобы в моем вкусе.
— Я, значит, в твоем? — уточнила Ольга.
Ей стало почему-то нестерпимо горько Обидно… Хотя обижаться ведь не на что. Никита действительно был откровенен, говорил с ней прямо, не хитрил, не вешал лапшу на уши, не обещал лишнего… Вот только хотелось, чтобы обещал… Чтоб лепетал всякую любовную чушь, а то приценивается, как в магазине…
— Похоже на то, — кивнул он. — Но с первого раза не поймешь.
Он быстро глянул на часы. Ольга невольно отметила про себя, что до Минвод еще целый час, и подумала: успеем…
Поезд едва успел тронуться от вокзала в Минеральных Водах, Никита еще с улыбочкой махал Ольге с платформы, а Лидка уже влетела в служебное купе и с размаху плюхнулась на полку. Ей не терпелось услышать подробности.
— Ну, что? — она пихнула Ольгу локтем в бок. — Как он тебе?
Она схватила стакан с недопитым шампанским и залпом опрокинула в себя.
— Фу! Жарища! Не могу! Вас как послушаешь, так пот прошибает! — хихикнула она. — Я там, за стенкой, чуть с ума не спрыгнула.