Проводник: проклятый мир
Шрифт:
Появилось непонятное дергающее чувство в этом месте. И еще кое-что…
— Что за…
Посредине кухни возникло небольшое облако тумана. Полностью непрозрачное. Возникло крайне неудачно, перекрыв выход в коридор и разрастаясь во все стороны. Пара секунд и меня накрыло непроницаемой пеленой (укрыться на крошечной кухне было невозможно, а прыгать с нескольких этажей я не решился). Исчезли звуки, запахи, ощущения. Только на запястье бился Знак и напоминал о себе болезненными «дергами». Потом я потерял чувство времени и ориентацию в пространстве.
Когда я вновь пришел
Сделав несколько шагов вперед, я вышел из туманного облака (которое, кстати, стало неспешно развеиваться).
Догадки мои оправдались: я был в лесу. Обычном смешанном лесу, где липы и березы росли в тесном соседстве с низкорослыми елочками и соснами. Стоял в центре крохотной поляны метров десяти в диметре. Дальше шли густые заросли шиповника и стволы деревьев.
В первую минуту я посчитал, что брежу. Ну, никак в моей голове не укладывался тот факт, что прямо из квартиры перенесся в лесную чащобу. Но шли секунды, складываясь в минуты, а окружающая картинка не собиралась исчезать. Даже туман, изрядно потеряв в объеме, продолжал висеть на прежнем месте.
Я зажмурился, сосчитал до десяти и обратно, представил себе с мельчайшими подробностями свою кухню и открыл глаза. Ничего не изменилось. Пришлось вспомнить разные глупости вроде щипков и испробовать их на себе. Но и это не помогло, только матюгнулся от острой боли.
Остается признать тот факт, что я и в самом деле нахожусь в лесу. Вероятно, у меня после контузии появились проблемы с головою. Хотя врачи гарантировали, что мне максимум «положены» головные боли и те редкие. Про временные провалы в памяти (или галлюцинации) речи не было.
— Коновалы хреновы, — вслух проговорил я, — все нормально, все нормально… урр-рроды.
Голос звучал по-прежнему, как и двадцать последних лет (или немногим меньше, если убрать немое младенчество). Решив плюнуть на странности, я прошелся по поляне, осматриваясь по сторонам.
Если судить по яркой зелени, то сейчас самый конец мая или начало июня. В принципе, совпадает. Но дает не очень много в плане информации. Всего лишь то, что гуляю не более пары-тройки недель. Если так, то свою днюху я пропустил, что очень грустно.
Внезапно меня привлекло что-то… нечто чуждое лесной картине. Примерно в паре метрах от туманного облака среди травы виднелся угловатый небольшой предмет. Подойдя ближе, я увидел…
— Ствол? — чуть удивленно проговорил я. — Ничего себе, какие вещи тут растут.
Торопиться поднимать оружие я не стал. Время сейчас такое, что за подобными вещами может стелиться кровавый след. Да и выбрасывают их (оружие, стволы, волыны — как угодно можно обозвать) в одном случае — после «дела».
Рядом с пистолетом лежала перчатка. Кожаная. Небольшого размера. И тут меня, словно, громом ударило. Я вспомнил, где и у кого я видел вторую такую. На той девчонке, что умерла на лесной дороге. У нее еще правая сторона живота была разорвана. И рана успела загноиться до такой степени, что помереть незнакомка должна была еще за
Я посмотрел на свое левое запястье, где краснели налитые кровью шрамики Знака и призадумался. Глупым я себя не считал, и если сталкивался с чем-то непонятным, то всегда старался разобраться с предпосылками.
Была незнакомка со смертельной раной, оставившая мне на память странный Знак на руке. Была случайность с порезом и замазыванием кровью Знака. Потом возник туман (вон он, в нескольких метрах от меня висит в виде бесформенного непрозрачного облака), и я оказался в этом лесу. Дальше почти под носом оказалась одинокая перчатка точь-в-точь такая же, как на той незнакомке (плюсик в копилку моих размышлений — одной перчатки, левой, у нее не было).
Я присел на корточки, ножом (я так и перенесся с ним из квартиры в лес и до этого момента не замечал, как сжимал его в кулаке) подцепил перчатку и поднял вверх. Если мне не изменяет зрение, то она как раз с левой руки. Помедлив, я скинул вещь обратно на землю и тронул ножом пистолет.
Хм, ТТ и явно побывавший не в одной переделке. Воронение местами стерлось, и сейчас на стальном каркасе вовсю рыжели пятна ржавчины. Лесной весенний климат не пошел на пользу предмету. Правда, это еще пока просто налет, который легко удалить куском ветоши и маслом. Глубоких каверн и оспин появиться не успело. Решившись, я ухватил пистолет за предохранительную скобу и поднес поближе к глазам.
Принюхался, но ничего не уловил — ни аромата масла, ни запаха сгоревшего пороха. Хотя, последний должен иметь место, если судить по затвору, застывшем в заднем положении: стреляли из него до последнего патрона. В том числе и запасного. А как отработали весь боезапас, выбросили. Или кинули в лоб приблизившемуся противнику, стараясь выгадать пару секунд.
Сам пистолет был примечательным. От знакомых мне стволов подобной конструкции отличался щечками — деревянные, с крупными нашлепками из светлого серебристого металла. Хмыкнув, я провел по одной такой «шляпке» ножом. На металле получилась глубокая царапина, сообщившая, что тот весьма мягок и явно далек от стали. Могу ошибиться, но тут или алюминий пошел на поделки, или серебро. С последним я был почти не знаком, так что уверенно опознать не мог. Щечки на пистоле явно делали самостоятельно. Вон, даже ничем не покрыли, из-за этого кое-где уже микротрещины появились.
Решившись, я взял пистолет в ладонь. Немного подержал, качнул стволом вверх-вниз и тронул пальцем затворную задержку. Когда затвор с негромким щелчком слегка дернулся у меня в руке, появилось особое чувство единения с оружием. Нет, выбрасывать обратно тэтэшник я не буду. Да и не все так просто с этим стволом.
Пистолет я засунул за ремень джинсов на бедро. Так можно не опасаться, что оружие проскользнет между одеждой и телом. За спину или живот, как делают герои боевиков на видеокассетах (их сейчас столько появилось, словно люди их употребляют наряду с хлебом и сахаром) совать без толку. При активных движениях или быстром шаге ствол легко провалится под одежду и выскочит через брючину.